Головная боль генерала Калугина, или Слава для Славы

Выкарабкалась, оглянусь, едва удержалась от злобного шипения. Вячеслав Павлович… Вот скотина! Места другого не нашёл, что ли? Обязательно рядом с ней было завалиться?

Ну конечно… А как же… Согреть теплом своего вонючего тела генеральскую дочку. Глядишь, до подполковника дорастёшь, там до полковника рукой подать. Если подмахнуть как следует генералу, расстараться с душой, то и сам генералом станешь. Подойти к вопросу со всей ответственностью и рвением.

Гад, свалился на её голову! Ещё и руки распускает, к себе прижимает… Б-р-р-р… Фу!

Слава не удивилась бы, узнав, что он специально сюда притащился. Узнал от Игната, где она, решил в альпиниста поиграть. Заодно присмотреть за ней, выслужиться в очередной раз. Тесноваты стали майорские погоны, душа повышения просит.

Чем больше она об этом думала, тем понятней становилось, что подобных совпадений не бывает. Для чего гладенькому, как яйцо единорога, Андронову, подниматься на Эльбрус, да ещё зимой? За какой надобностью? За впечатлениями? Испытать себя? Устал бумажки перекладывать, решил размяться, урод малахольный?

Свежо предание, да верится с трудом!

Слава внимательно посмотрела на спящего Вячеслава Павловича. Скажите, пожалуйста, даже здесь побрился. Все мужики с торчащей во все стороны света щетиной, бородами, заросшие, один в один йети, а этот височки по уставу подровнял.

Вдруг сам генерал Калугин прилетит за дочерью, а тут Андронов – выутюженный, блестящий, как яйца кота. Тьфу!

Хорошо, что сегодня утром спуск в базовый лагерь. Славка не выдержала бы, выцарапала глаза слащавому, как рафинад, майору.

Базовый лагерь встретил весенним теплом, пробивающейся свежей травой, чириканьем неугомонных птиц. Календарная зима на время уступила место весне, которая явилась раньше срока, решив, что пора.

Ребята грелись на солнце, подставляя обветренные лица тёплым лучам. Некоторые втыкали в телефон, кто-то бездумно валялся на пенке, растянувшись посредине высохшей тропинке.

Слава, устроив «пендаль» под пятую точку, строчила статью в свой блог, спешила поделиться впечатлениями. Заодно разбирала почту, море сообщений от бесчисленных друзей, иногда отвечала сразу, не откладывая в долгий ящик.

Виктор, тот самый, с кем познакомилась после загула в ночном клубе, написал, что будет проездом в Москве, напрашивался остановиться у Славки – заодно оттянуться по-приятельски.

Слава, хоть и относительная красотка, но всё же девушка, он же после шести месяцев в горячей точке мужиков видеть не может. Надоели, морды небритые. Хочется рядом личико девичье, пусть оторвы, занозы с дурным характером. Он согласен потерпеть, так и быть.

Заржала в голос от комплимента. Гусь в своём репертуаре. Написала, что будет рада устроить ему небольшую изжогу своей стряпнёй. С него продукты, с неё – спальное место на коврике у входа.

– Будешь? – рядом со Славой уселся Бармалей, показал на бутылку коньяка местного разлива.

– Не, – поморщилась Слава. – Угостил бы даму шампанским, – неизвестно зачем попыталась флиртовать.

Судя по ошалевшим глазам Бармалея, получилось нечто между приступом эпилепсии у лошади Пржевальского и бездарной симуляцией оргазма.

– Разбавим винишком – будет тебе шампанское, – рассмеялся Бармалей, поняв, что честь быть соблазнённым Калугиной отменяется.

Всё нормально. Слава – это Слава. Свой парень, пусть и женского пола по паспорту.

– Отлично, – кивнула та ответ. – Буду. У меня шоколадка есть, кстати.

До восхождения никто не употреблял, во время тем более. После же, в базовом лагере, тем более в разгар заглянувшей раньше времени весны – грех не накатить.

Обычно Слава не пила, не нравилось ей одурманивание. Не любила состояние, когда не контролировала себя и окружающих, похмелье тем более ненавидела. Сейчас же захотелось влить в себя что угодно, лишь бы избавиться от пронизывающего взгляда Андронова.

Что ему надо? Каких собачьих чертей он глаз с неё не сводит? Не прилетит папа-генерал, не выдаст медаль за оказание помощи дочери.

Просчитался майор, просчитался!

Закуску сообразили из остатков сух-пайков, что нашлось по сусекам. Славкина шоколадка, пара упаковок лапши быстрого приготовления, детское фруктовое пюре в мягкой упаковке, сухое мясо. Приволокли из местной столовой овощных салатов, пюре с котлетами, бутербродов с колбасой и сыром, кто-то, особо предприимчивый, раздобыл квашеной капусты. Одним словом, устроили пир на весь мир.

Поначалу Слава закусывала, заставляла себя, позже перестала, горняшка давала о себе знать. Аппетит пропал в штурмовом лагере и пока не вернулся. Через пару суток, Слава была уверена, всё нормализуется. Иначе быть не могло.

К вечеру похолодало, перебрались в палатку к Бармалею. Откуда-то нарисовалась симпатичная туристка. Повисла на хозяине помещения, верещала, пищала, расспрашивала про Эльбрус, восхождения. Громко восхищалась, кудахтала, словно обкурившаяся курица, лепетала про настоящих мужчин и романтику.