Головная боль (СИ)

Я изумленно на него вытаращилась. Парень отвернулся, скрестив руки на груди и источая ярость. Чмокнув меня в уголок губ, хихикающий незнакомец вернулся на свое место, и игра продолжилась. А я все не могла отойти от шока — да чтоб Максим разрешил кому-то меня поцеловать? Это что ж такое в лесу сдохло?

— Макс? — я робко коснулась его пальцев.

— М? — он по-прежнему смотрел в сторону.

— Ты злишься?

— Ты задаешь риторические вопросы, — процедил парень, стискивая кулак, — но, если я его убью, ты меня бросишь.

— Оно того не стоит? — хихикнула я, умиляясь.

— Угу.

Негромко рассмеявшись, я обняла его и уткнулась носом в теплую напряженную шею. Когда он вот такой, когда сдерживает свою психанутую натуру, я задумываюсь о том, что можно бы и дальше с ним встречаться, ничего плохого в этом нет.

— Но ты мне только что изменила, так что завтра идем в ЗАГС заявление подавать, — по-хозяйски обняв меня за талию, пробормотал Макс.

Хм, может, послать его к чертям собачьим, а?

Стоило только нам войти домой, Максим закинул меня на плечо.

— Эй, ты что творишь? — возмутилась я, отчаянно дрыгая ногами, причем на одной еще болтался наполовину расшнурованный кед.

Макс молчал. Сгрузил меня на постель, стащил с себя футболку, вытянул из джинсов ремень и отбросил его на пол. И все это молча. И почему мне кажется, что его сейчас лучше не отвлекать?

Иногда мне кажется, что его поцелуи тоже можно отнести к сексу. Такие возбуждающие, жаркие, глубокие… Он целует так, как многие не трахаются. А сейчас — особенно.

— Моё! — хрипло шепнул он, выцеловывая мой живот. — Все моё…

А еще я успела привыкнуть к тому, что ни один секс не обходится без куни. Ни один. Даже самый торопливый, когда надо управиться за полчаса перед универом.

— Макс! — вскрикнула я, когда он резким рывком сдернул с меня джинсы.

Нависнув надо мной, парень расстегнул джинсы и приподнял мои бедра.

— Моя! — прорычал он мне в губы, жадно и глубоко трахая, как никогда раньше не делал.

Прикусив губу, я отвернулась, и он не замедлил присосаться к моей шее, ставя метку.

— Ты, все-таки, псих, — морщась, выдохнула я.

Или я больная, если до сих пор не избавилась от этой головной боли.

Остановившись, Макс уткнулся лбом мне в плечо, тяжело дыша.

— Прости, — шепнул он, отстраняясь.

Стащив с меня футболку окончательно, Максим лизнул мой сосок, ласково сжав другой. Мучительно долго лаская мою грудь, он покорно терпел выдирание волос. А я кусала губы, сдерживая стоны, и, откинув голову, выгибалась, чтобы подставиться под ласки еще больше. Даже не выпутав мои пальцы из шевелюры, парень скользнул приоткрытыми губами по животу и закинул мои ноги себе на плечи. Его горячий язык почти привычно прошелся от входа до клитора, губы прижали комочек нервов — я застонала. Перебирая его мягкие волосы, я только и могла, что стонать и с восхищением шептать его имя. Почти доведя меня до оргазма, подлец отстранился. Я протестующе застонала, требуя развязки. Господи, я с ума сейчас сойду, если не кончу!

Два размеренных нежных толчка — и я взрываюсь, вскрикивая, прикусывая его губу и царапая в безумном экстазе напряженную спину.

— Люблю… — шепчет Максим, замедляя движения во мне.

И я, захлебываясь вдохами, уверяю, что тоже. Тоже люблю, больше всего на свете люблю, лишь бы он продолжал, лишь бы только не останавливался…

Утром меня опять ждали эти дурацкие сердечки. И просто сияющий Макс. Плохо понимая, что происходит, я осторожно присела на стул.

— Доброе утро, заюшка, — чмокнув меня в щеку, насвистывающий парень отправился куда-то в недра квартиры.

— Доброе… — пробормотала я, боясь очередной выходки.

На столе лежал телефон Макса. Я бы и не обратила на него внимания, если бы он не стал, вибрируя, моим голосом пополам со стонами издавать:

— И я тебя!.. Ах! М-м-м… Люблю, да, люблю!..

Вытаращив глаза, я уставилась на мобильник, как на нежданно-негаданно проползшего по квартире в центре города ежика. Это… Это Макс с моего телефона на свой звонит! Рингтон, да? Да еще и на экране лежало кольцо с бриллиантом и гравировкой “marry me”.

— Ну все, чертяка, — я решительно встала, — тебе конец.

Походила по квартире — нигде нет. Бросив взгляд в окно, я едва не задохнулась от ярости — прыгает, как придурок, на огромной надписи “и я тебя люблю”.

Открыв окно, я завопила:

— Лучше беги, козел, я сейчас спущусь!