Головокружение

– А-а… доносчик, стало быть. – Поняв, что ничего интересного визитер из себя не представляет, Копыто молниеносно принял внушительный вид, то есть насупился, и стал говорить предельно холодным тоном: – Кого вешать предлагаешь?

– Бойца Дымохода, – с готовностью выдал Пуговица.

– За что?

– А он у меня ятаган стырил.

– То есть ты сейчас без ятагана? Непорядок!

– Не, у меня мой есть, – испуганно сообщил Пуговица. – А энтот я у Пивасика в сику выиграл.

– То есть Пивасик без ятагана? А ежели война вдруг? Ежели враг в Форт проберется? Как мы врага вешать станем без ятагана?

– Вот я и говорю: раз врага вешать не получится, давай сейчас Дымохода повесим, чтобы, значит, хоть кто-то пострадал за такой позор.

– А Пивасик?

– Пивасика потом. Он мне денег должен, пусть отдаст сначала.

– Хорошо, боец, я тебя услышал. Это все?

– Ну… – Пуговица помялся. – Ну, ежели ты еще денег мне выделишь, за службу верную, то совсем хорошо станет. – Он умильно улыбнулся. – Мне многа не надо, а у тебя все равно есть.

– Все мои средства на семью работают, – важно сообщил Копыто. – А ты, вот, хлебни вискаря семейного за труды праведные да проваливай.

– Да здравствует осударствленный ханцлер!

– Сечешь, боец, сечешь. Наливай…

Справа от Копыто стояла семифутовая (не рекламная) бутыль «Красного Кувалда», второй экземпляр, выпрошенный уйбуем для начала рабочей деятельности. И каждую встречу с народом Копыто заканчивал предложением выпить, щедро наполняя пластиковые стаканчики родным продуктом. А слева от канцлера, чуть позади, размещался агрессивного вида хван, точнее, как выразился ехидный Ваня, «макет хвана в натуральную величину». Поскольку Алех защищать Копыто категорически отказался, а присутствие наемных челов не демонстрировало достаточный уровень крутости государственного чиновника, Сиракуза заказал мастерам голема, точно копирующего четырехрукого, который и смущал посетителей грозным видом. И в этом был глубокий смысл, поскольку Копыто быстро понял, что смущенный визитер гораздо лучше развязного. Пришибленные суровостью «хвана» Шапки молниеносно терялись, начинали заискивающе лепетать всевозможные благоглупости и просили денег лишь в одном случае из трех. Причем просили, а не требовали.

Но вообще однообразие стоящих перед лидерами семьи государственных задач начинало утомлять. Просителей было много, поток не иссякал, но Копыто уже научился угадывать их желания. Половина пыталась определиться на работу в винокурню, вторая половина доносила на врагов. И все, даже те, кто не просил, хотели денег.

– А, Зараза!

– Да, батюшка, это я, – кокетливо подтвердила вошедшая в кабинет женщина.

– С чем пожаловала?

– Сыночка принесла показать.

– Симпатичныйнатебяпохож, – скороговоркой выдал уйбуй, не поднимаясь из-за стола. – От кого сыночек?

– От тебя, родимый ханцлер, от кого же еще?

Копыто поперхнулся.

– Что?!

– Неужто забыл, как мы с тобой кувыркались?

И Зараза подтянула юбку, попытавшись оголить бедро. В других обстоятельствах уйбуй счел бы жест правильным и своевременным, но сейчас он лишь впал в раздражение.

– Ты это, шмотками не тряси тута, не прачечная, мля. И проваливай лучше, пока другие не набежали.

– Не провалю!

– Чего это?

– Сам признал, что мы кувыркались!

– Мля, да ежели бы я от каждых кувырканий детишек заводил, щаз бы по Форту два лишних полка бегало!

Заумная речь «ханцлера» произвела на Заразу впечатление:

– Словов твоих я не разумею, – честно призналась она, продолжая держать юбку в боевой готовности. – Но сыночек явно твой. Смотри, как к деньгам тянется…

Подрощенный младенец – на вид ему было не меньше года – попытался стырить что-нибудь с батькиного стола. Возможно – на память.

– Но, но, но! – Копыто хлопнул младенца по грязным пальцам. – Пусть бумаги важные не трогает! Это ему не памперсы!

– Поцелуй ребеночка, скотина!

– Вон пошла, дура!

– Ты как меня назвал, мерзавец?

– Охрана!

Подскочившие челы выволокли матерящуюся даму из кабинета, а раздраженный Копыто налил себе виски. И решил прервать государственные дела государственным обедом.

– Куда прешь?!

– Я стоял!

– Когда стоял, мля?

– За теткой этой стоял!

– Я те щаз дам «тетка»!

– Заткнись, беззубая!

– На Шибзичей наезжать вздумал?

– Спокойнее! – рявкнул приглядывающий за порядком уйбуй. – А то обоих выгоним!

Угроза лишиться доступа к телу подействовала: скандалисты утихомирились и, злобно поглядывая друг на друга, вновь образовали некое подобие очереди.

Которая трижды обвивалась вокруг знаменитой кучи мусора и упиралась в новенькую железную дверь, над которой висела наспех намалеванная вывеска: «Обчественная преемная государственного канцлера Копыта». Чуть ниже значилось: «Преем обчества делает государственный канцлер Копыта. В согласно графике». Сложное звание «государственный канцлер» было написано без ошибок, поскольку свеженазначенный чиновник выпросил у Сиракузы шпаргалку. Все остальное уйбуй родил самостоятельно.