Головоломка

— И вы выбросили фото на помойку?

— Ну.

— Где была эта помойка?

— На заднем дворе.

— Этого дома?

— Да.

— Будьте добры, пройдемте туда, и вы покажете, куда именно вы ее выбросили.

— Пожалуйста, — Кумбс поднялся со стула, сплюнул и провел детективов вокруг закусочной. — Прямо сюда, — сказал он, указывая место. — В один из этих баков.

— Стало быть, вы принесли сюда крошечный кусочек фотографии, подняли крышку бака и бросили его туда, так?

— Так.

— Покажите, как вы это сделали, — попросил Браун.

Кумбс удивленно уставился на него. Потом пожал плечами, взял воображаемый фрагмент фотографии большим и указательным пальцами, поднес его к ближайшему баку, поднял крышку, бросил туда этот несуществующий кусок фото, опустил крышку и повернулся к детективам.

— Вот так я и сделал.

— Вы врете, — скучным голосом сказал Браун.

Разумеется, оба детектива не знали, лжет Кумбс или нет, как и то, доказывает ли хоть что-нибудь эта комедия с мусорным баком. Но расследуя преступления, надо уметь общаться с самой разной публикой. К тому же любой гражданин США знает из многочисленных фильмов, что полицейские всегда задают вопросы с подначкой, чтобы уличить человека во лжи. На своем веку Кумбс видел достаточно фильмов, и теперь он был убежден, что сделал что-то не так, когда подошел к мусорному баку и бросил туда воображаемый клочок фотографии, что-то такое, что мгновенно подсказало этим двум легавым, что он лжет.

— Вру? — вскинулся он. — Я? Вру? — Он попытался сплюнуть, но мышцы горла не повиновались, он поперхнулся слюной и начал яростно кашлять.

— Хотите с нами пройти? — суровым и самым официальным тоном спросил Карелла.

— Что… что? — кашляя, выдавил Кумбс, лицо его покраснело, он оперся рукой о край тележки, мотая головой и стараясь перевести дыхание и скрыть свое замешательство. Он не мог понять, на чем он засыпался, и теперь пытался выиграть время. Но тут этот здоровенный негр-детектив сунул руку в задний карман и вытащил пару наручников с жуткими зазубренными краями. — О, Господи, — подумал Кумбс, — они меня свинтили. Но за что?

— В чем я виноват? — прохрипел он, — что я… что я такое сделал?

— Сами знаете, мистер Кумбс, — холодно отчеканил Карелла. — Вы уничтожили важную улику.

— А это серьезное преступление, — солгал Браун.

— Параграф 812 Уголовного законодательства, — добавил Карелла.

— Послушайте, я…

— Прошу вас, мистер Кумбс, — не терпящим возражений тоном сказал Браун, раскрыв наручники и протягивая их в сторону Кумбса.

— А что, если я… что, если я не выбрасывал эту штуку… эту карточку? — промямлил Кумбс.

— А вы не выбрасывали?

— Нет! Она у меня! И я вам ее отдам! Клянусь богом, отдам!

— Давайте, — кивнул Браун.

Паром — вполне подходящее место, чтобы спокойно обменяться мыслями и высказать разного рода предположения. Так что на обратном пути в Айсолу Карелла и Браун занимались и тем, и другим.

— В ограблении участвовало четверо, — сказал Браун. — Кармине Бонамико возглавил дело…

— Да уж, возглавил, — вставил Карелла.

— …Джерри Стайн — вел машину. Пит Райан и Лу Д'Амур — непосредственно занимались ограблением. Всего четверо.

— И что?

— Давай подсчитаем. Пит Райан дал один фрагмент фото своей тетке Доротее Макнелли, другой — своему доброму старому приятелю Роберту Кумбсу…

— Из “Знаменитой Придорожной Обжорки Боба”.

— Правильно, — кивнул Браун. — Согласно методу, известному как арифметическая дедукция, это означает, что Райан имел в своем распоряжении целых два фрагмента.

— Правильно, — согласился Карелла.

— Тогда разве не логично предположить, что у каждого члена банды было по два фрагмента?

— Логично, но вовсе не обязательно.

— Что вы имеете в виду, Холмс?

— Элементарно, Ватсон. Конечно, можно допустить, что фотография состоит из восьми частей. Однако, учитывая, что бандитов было четверо, с такой же легкостью можно допустить, что она состоит из любого количества частей — лишь бы оно делилось на четыре, — скажем, из двенадцати фрагментов, или из шестнадцати, или даже…

— Лично я считаю, что из восьми, — сказал Браун.

— Откуда это магическое слово восемь?

— Если бы ты планировал ограбление, ты бы разрезал фотографию на двенадцать частей? Или на шестнадцать?

— По-моему, это с самого начала была дурацкая идея. Я бы вообще не стал ее резать.

— Мне кажется, что фрагментов все-таки восемь. Четыре человека, по два каждому. Сейчас у нас шесть. И я уверен, что мы найдем седьмой в сейфе Джерри Фергюсон. Тогда останется найти только один! Один, беби! Всего один фрагмент, и дело в шляпе!

Но, как однажды заметил мудрый шотландский поэт Роберт Бернс, самые тщательно разработанные планы…

В тот же день они приехали в “Фергюсон-гэллери” с ордером на обыск. И хотя они обшарили его сверху донизу и нашли много ценного и интересного, фрагмента фотографии там не оказалось. В понедельник вечером у них по-прежнему было только шесть.

Шесть.

Только шесть.

Когда они изучали эти сложенные фрагменты в полуночной тишине дежурной комнаты, у них возникло ощущение, что здесь что-то не так. На фотографии не было неба.