Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы

– Ну что ж, учтем это. Что касается мотивов, наши четверо подозреваемых идут ноздря в ноздрю, а относительно возможностей – у мистера Брюса есть небольшое, ни в коей мере не решающее преимущество. Другой момент: кто бы ни оказался преступником, он должен знать вашу пьесу, должен знать, что Дон Жуан пьет шерри во второй сцене третьего акта. А этому условию кто отвечает?

– И Алекс, и Синтия читали пьесу по ходу моей работы над переводом. Что касается Лешиных, ничего сказать не могу. Разумеется, им могли показать рукопись Дрексель или Пол. У него-то был весь текст, а не одна лишь часть, роль-то большая. Равным образом никто им не мешал прочитать пьесу в оригинале, имеющемся в библиотеке; подобно большинству славян они наделены хорошими способностями к языкам, а в этой сцене я практически ничего не изменил при переводе.

– Еще один вопрос, мистер Лэм, касающийся шерри или, если угодно, псевдошерри. У кого-нибудь из этой четверки есть какой-нибудь театральный опыт, профессиональный или любительский?

Мартин ненадолго задумался.

– У Алекса, насколько мне известно, нет. Что касается Лешиных, точно не знаю, но сильно сомневаюсь. Синтия сама на сцене никогда не играла, но помогала готовить реквизит и занималась еще какой-то вспомогательной работой в Тальяне – это нечто вроде женского филиала Малого театра.

– А может так быть, что Дрексель вместо шерри налил в бокал чай со льдом – помнится, вы говорили, что как-то раз он это и собирался сделать.

– Вполне.

– Тогда мы можем в какой-то степени освободить от подозрений мисс Вуд. Она одна из всего квартета должна была знать, что шерри, вполне возможно, на самом деле окажется чаем, стрихнин в нем не разведешь. Разумеется, это не бесспорное доказательство, всего лишь предположение – ее познания в области токсикологии могут оказаться слишком ничтожными, чтобы совершить ошибку, приведшую к негаданно успешному результату. Ну и наконец Семеро с Голгофы – самый, будь он неладен, загадочный момент всей истории. Знаете, мистер Лэм, для начала скажите, что вы-то об этом думаете?

– Главным образом, что в этой загадке нет никакого смысла.

– В целом я с вами согласен, однако продолжайте.

– Прежде всего… – Мартин осекся, обнаружив вдруг, что ему трудно сформулировать разбегающиеся в разные стороны мысли.

– Обнадеживающее начало, – заметил Эшвин.

– Прежде всего, – уже более уверенно заговорил Мартин, – общество виньяров, кажется, существует на самом деле. Вряд ли Пол стал сочинять легенду в помощь убийце, чьей жертвой сам же и стал, пусть случайно.

– Фраза отчасти в тевтонском духе, но сама идея здравая.

– Тогда, если наше предположение об убийстве по ошибке верно, из этого следует, что убийце тоже было известно о существовании секты, если, конечно, исключить возможность случайного знакомства с ее символикой.

– Позвольте кое-что уточнить, – прервал его доктор Эшвин. – Злодей мог знать символику, не зная толком о том, кто такие эти виньяры. Любой европеец мог воспринять Семерку в связи с каким-нибудь убийством, совершенном виньярами много лет назад, и вспомнить знак, хотя что стояло за тем убийством, ему так и осталось неведомым.

– Не исключено, – согласился Мартин. – Но тогда мы снова сталкиваемся с совпадением, а именно: случайной жертвой первого убийства стал человек, от которого виньяры хотели бы по какой-то причине избавиться.

– Давайте порассуждаем. – Эшвин осушил бокал. – Допустим, убийца узнал доктора Шеделя, когда было уже слишком поздно, вспомнил вдруг про символ и нити, тянущиеся от него в Швейцарию, быстро набросал рисунок – и скрылся.

Мартин открыл было рот, но Эшвин не дал себя перебить.

– Погодите, мистер Лэм! Я понимаю, что вы хотите сказать. Что для упражнений в графике было слишком темно, да и времени мало. И далее, зачем было оставлять тот же знак рядом с телом мистера Леннокса, который совершенно не связан с Швейцарией. Так?

– Если только убийца не знал, что через Леннокса, пусть не прямо, информация о виньярах просочилась в газеты. Это было известно и Алексу, и Синтии; что касается Лешиных, ничего определенного сказать не могу, но Пол сам мог обо всем рассказать кому-либо из них, а то и обоим.

– Мы с вами ходим кругами, мистер Лэм, – грустно констатировал доктор Эшвин. – Семеро смешивают все, историю с географией, это наше Ватерлоо…

После непродолжительного молчания Мартин попробовал зайти с другой стороны.

– Знаете, – заговорил он, – у меня такое ощущение, что мы отворачиваемся от того, что бросается в глаза. Почему бы не согласиться с тем, что оба убийства – это сознательная акция виньяров? Доктор Шедель был убит за проповедь Евангелия мира, несовместимого с Несвятым духом Агграмакса, а также, возможно, противоречащим некоторым старым положениям швейцарской политики; Пол же был убит просто за то, что слишком много знает про секту. Я знаю, вы всегда возражаете против подобных версий, находя их излишне мелодраматическими, но из этого еще не следует, что мелодрам никогда не бывает в жизни.