Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы

Я согласился и последовал за ним в его владения – в одно из тех сверкающих чистотой и образцовой гигиеной больничных помещений с покрытыми белой краской шкафами и столиками со стеклянными поверхностями. Есть в каждом хирургическом кабинете нечто, неизменно наводящее на меня тоску. Запах антисептика, блеск стали скальпелей на полках шкафов, рулоны бинтов – все это почему-то вызывает у меня мысли о бренности человеческого бытия и неизбежности конца. Я сел на жесткий стул, наблюдая, как Стивенс беспокойно меряет кабинет шагами, заложив руки за спину. Пухлыми розовыми щечками и фарфоровыми голубыми глазами он напоминал перезрелого херувима, нагло выдававшего себя за взволнованного чем-то врача.

Он рассеянно задал мне серию обычных вопросов, записывая ответы какими-то загадочными иероглифами в моей истории болезни. Но затем не отпустил, а сам уселся напротив меня, глядя поверх набора хирургических инструментов и марлевых бинтов с ватой.

– Что вы думаете обо всем этом? – спросил он без обиняков.

Постепенно я уже начал привыкать к своей роли: что-то вроде стукача в тюрьме, доверенного лица начальства. По всей видимости, в психушке именно не вполне излечившиеся алкоголики вызывали у персонала желание прислушаться к их мнению.

– Ни о чем я в особенности не думаю, – устало ответил я.

– Но ведь этот тип из полиции – Грин, – упорствовал нервный херувим, – не хочет даже рассматривать вероятность несчастного случая.

– Мое театральное образование подсказывает мне, что люди, найденные мертвыми и связанными столь необычным образом, неизменно оказываются жертвами жестоких преступлений, – отозвался я, стараясь под воздействием чистейшего инстинкта самосохранения говорить об этом ужасном деле несколько легкомысленным тоном. – Вы скажете, нет мотива. Но разве требуется какой-то мотив в заведении, подобном этому?

– Вот в том-то и загвоздка! – Стивенс вскочил на ноги, дошел до стенного шкафа, а потом вернулся и сел на прежнее место. – Послушайте, Дулут, я хочу задать вам вопрос, но чтобы все осталось строго между нами. Понимаете, я ведь не психиатр. Я самый обычный медик, чья обязанность следить за вашим общим состоянием здоровья и помогать при несварении желудка. Но меня до крайности заинтересовало это чудовищное происшествие, и мне хотелось бы знать, есть ли у вас как у пациента лечебницы какие-то подозрения. Разумеется, я не имею права требовать ответа, но все же…

– Боюсь, на этот счет у меня нет никаких соображений, – поспешил перебить его я. – Но я бы сразу же с вами поделился, если бы они были. Наблюдения за моими товарищами по несчастью подсказывают, что все они достаточно безобидны, и я сам, например, не ощущаю с их стороны никакой угрозы для своей жизни.

Стивенс схватил со стола стетоскоп и принялся нервно крутить его в руках.

– Отрадно слышать это от вас, Дулут. У меня есть особая причина для тревоги. Дело в том, что один мой родственник находится здесь на излечении. Речь идет о моем сводном брате. Он был в ужасном состоянии, и я убедил его приехать сюда из Калифорнии, поскольку высоко ценю талант доктора Ленца. Теперь вам стала яснее моя проблема? Если существует реальная опасность, мне бы не хотелось, чтобы он и дальше оставался здесь. Но в то же время для меня крайне нежелательно отсылать его домой, если в том нет действительно насущной необходимости. Ко мне здесь все прекрасно относятся, а как штатный сотрудник лечебницы я имею некоторый финансовый интерес, связанный с ней. Если я отправлю отсюда своего сводного брата, то подам дурной пример остальным, и через двадцать четыре часа мы можем вообще остаться без пациентов.

– Мне понятны ваши сложности, – пробормотал я, все еще поражаясь своей способности вызывать людей на непрошенную откровенность. – Однако в данный момент я в силу известных вам обстоятельств мало подхожу на роль советчика в моральных вопросах.

– Конечно, Дулут, конечно! – Розовое лицо Стивенса на миг осветилось улыбкой, но сразу же вновь стало серьезным. – И все-таки, если смерть Фогарти стала делом рук одного из пациентов, – очень медленно произнес он, – то я вижу простейший способ это выяснить.

– Каким же образом?

– С помощью психоанализа. Я уже внес такое предложение, но Ленц и Морено не одобрили его, и я могу лишиться работы, если начну излишне настаивать. Совать нос не в свое дело, как принято говорить.

Он примолк и посмотрел на меня. На мгновение мне показалось, что сейчас он предложит мне стать его помощником в неофициальных психологических экспериментах. Но он не сделал ничего подобного. Лишь помотал головой и сказал:

– Очень жаль, что Ленц не хочет даже попробовать.

– Но с какой стороны вы бы взялись за такую задачу?

– С помощью элементарного процесса выяснения ассоциаций, связанных с отдельными словами. Меня всегда интересовала эта презираемая многими профессионалами психологическая методика. – Стивенс с легким стуком положил стетоскоп на место. – Требуется только употребить некое ключевое слово, связанное с преступлением, и проследить за реакцией пациента.