Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы

– Вы бы очень удивились, мистер Дулут, если бы знали, насколько тяжело бывает распознать человека, незаметно перешедшего границу полного безумия и грозящего нам неприятностями. Никакие психологические тесты, внешние осмотры и даже самое пристальное наблюдение за поведением не дают точного ответа на вопрос: как далеко зашла болезнь того или иного пациента?

– И все же у вас есть основания полагать, что один из ваших подопечных намеренно строит козни, подсказанные его больным рассудком?

– Да, такая вероятность существует. И вред, который может нанести подобный субъект, невозможно предсказать. Большинство наших пациентов составляют люди, у которых малейшее потрясение способно задержать выздоровление на многие месяцы, а то и вообще лишить кого-то из них шансов вернуться к нормальной жизни. Как театральный деятель вы наверняка часто поневоле сталкивались с чрезмерно чувствительными, ранимыми и темпераментными натурами и знаете, как любая мелочь может вывести их из равновесия.

Ему удалось не на шутку заинтересовать меня. Забыв, что и сам считаюсь не совсем душевно здоровым человеком, я с любопытством задавал вопросы. Доктор Ленц, в свою очередь, ничего не пытался от меня скрыть. Он вполне откровенно объяснил, что в данный момент не имеет возможностей и способов определить возмутителя спокойствия. Понятно было только одно: в его заведении действовал подрывной элемент, и доктора очень тревожил сей факт, как и влияние данного возмутителя спокойствия на других пациентов.

– На мне лежит громадная ответственность, – сказал он с чуть заметной улыбкой. – Естественно, для меня как для личности и как для психиатра самое главное заключается в том, чтобы мои пациенты прогрессировали в лечении. Но существуют и особые обстоятельства, которые все только усложняют. Взять, к примеру, герра Штрубеля. Он безусловно и справедливо почитается одним из величайших дирижеров нашего времени. Можно сказать, весь музыкальный мир с нетерпением ждет его выздоровления. А совет директоров Восточного симфонического оркестра даже пообещал внести в фонд нашей лечебницы десять тысяч долларов дотации в тот день, когда он покинет нас здоровым умственно и физически. Он демонстрировал все признаки прогресса, но в последнее время вдруг наступило явное ухудшение.

Доктор Ленц не поделился подробностями, но, как я заключил, знаменитый дирижер был кем-то напуган точно так же, как и я, когда меня повергли в страх этим вечером.

– Есть и другой случай, – в задумчивости продолжал доктор Ленц. – Еще более деликатный. Мистер Лариби, как вы знаете, очень богатый человек. На биржевых сделках он успел приобрести, потерять и снова приобрести огромные деньги. – Он провел рукой по бороде. – Так вот, мистер Лариби назначил свою дочь и вашего покорного слугу попечителями всего своего состояния. По нынешним условиям моей лечебнице достанется весьма крупная сумма в случае его кончины или объявления неизлечимым и недееспособным.

– Вы хотите сказать, что и он подвергся негативному воздействию?

– Нет. Пока нет… – Серые глаза пристально уставились на меня. – Но можете себе представить, как беспокоит меня вероятность, что он… э-э-э… тоже станет жертвой. На данный момент у него все складывается прекрасно. Но если он перенесет какой-либо серьезный шок, находясь под моим присмотром, вы же понимаете, о чем подумают люди. Это превратится в настоящий скандал!

Он замолчал, и какое-то время ни один из нас не произносил ни слова. До этого момента я был слишком заинтригован, чтобы задуматься, зачем доктору Ленцу понадобилось доверять свои тревоги недолечившемуся пьянице. Но теперь начал догадываться о причинах и задал ему этот вопрос в лоб.

– Как я вам и сказал с самого начала, мистер Дулут, – ответил он очень серьезно, – мне очень нужна ваша помощь. Я, разумеется, полностью доверяю своим штатным сотрудникам, но в подобной ситуации от них не слишком много толку. Душевнобольные люди зачастую склонны к скрытности. Они не любят делиться с медицинским персоналом своими страхами. Особенно если полагают, что эти страхи проистекают из природы их заболевания. Но пациенты, не желающие полностью довериться врачам, могут раскрыться перед вами как перед товарищем по несчастью.

Мне уже давно никто не давал сколько-нибудь серьезных поручений. Когда я сообщил об этом доктору, тот снова чуть заметно улыбнулся.

– Я не случайно избрал для столь важной миссии именно вас, – сказал он. – Вы – один из немногих моих пациентов, кого в целом можно считать вполне умственно здоровым человеком. Как я и сказал, по моему мнению, вам необходимо лишь снова обрести интерес к жизни. И я подумал, что моя просьба может пробудить у вас подобие такого интереса.

Я тоже на какое-то время взял паузу, а потом спросил:

– Но голос вещал, что произойдет убийство. Разве вы не воспринимаете подобную угрозу всерьез?