Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы

Разумеется, он ничего не помнил. Последним, что приходило на память, были кадры из фильма. Кажется, показывали еще бабуинов, сказал он. После этого – белое пятно, если не считать приснившегося ему кошмара, что его насмерть душит огромный питон. Именно после этого Геддес проснулся и обнаружил себя связанным и беспомощным. Таким же беспомощным, как обвитый кольцами питона в страшном сне.

– Должно быть, я очнулся всего за несколько минут до вашего появления, Дулут, – сказал он дрожащим голосом. – Вы спасли мне жизнь.

Мы кисло улыбнулись друг другу, почему-то оба смущенные. Но потом я понял, что он абсолютно прав. И мог только поражаться безжалостной эффективности методов, к которым прибегал злодей, затерявшийся среди нас. Лишь по чистой случайности благодаря исключительно везению я вовремя обнаружил Геддеса. Если бы беседа в кабинете Ленца продолжалась еще несколько минут, эта медленная и мучительная пытка стала бы смертельной во второй раз. И снова убийца располагал почти неограниченным временем, чтобы обеспечить себе алиби прямо под носом у находившихся в здании полицейских. Более того, как я внезапно совершенно ясно осознал, если бы англичанин не страдал каталепсией, делавшей его мышцы необычайно твердыми, он мог бы умереть еще до моего прихода.

– Мне, наверное, будет лучше позвать к вам мисс Браш или кого-то еще, кто сможет заняться вашими рубцами и синяками? – спросил я.

– Не надо. Я уже в порядке. – Геддес сел на кровать и стал разглядывать красные полосы на запястьях. – Мне хотелось бы сначала навести порядок в своих мыслях. Я понимаю, с какой целью тот дьявольский голос предупреждал меня, отчего им так захотелось разделаться со мной, но, черт возьми, почему меня просто не задушили сразу? Зачем устраивать такой странный и сложный трюк?

– Точно так же убили Фогарти. – У меня не было больше причин скрывать это.

– Неужели? – Англичанин уставился на меня с испуганным удивлением.

– Да. Но, ради всего святого, расскажите наконец, что вам стало известно, если вы сами подвергали опасности свою жизнь.

Взгляд Геддеса приобрел стальную твердость.

– Меня, вероятно, попытались убить, – медленно произнес он, – думая, что я знаю, кто расправился с Фогарти.

У меня мелькнул проблеск надежды.

– И вам действительно известно имя убийцы?

– Нет. В том-то и дело, что неизвестно, и как раз это бесит больше всего, – он даже выдавил из себя улыбку. – Я претерпел такие адские страдания совершенно зря. В субботу вечером после окончания танцев я захотел поговорить с Фогарти. Собирался попросить поменять время моих процедур с Билли Трентом. И пошел в кабинет физиотерапии наудачу: вдруг он там.

Я кивнул.

– Уже в коридоре я услышал доносившиеся оттуда голоса. Один из них принадлежал Фогарти, а потому я открыл дверь и вошел. Но никого не увидел. Они, должно быть, находились как раз в нише. Я окликнул Фогарти, и разговор сразу умолк, – он пожал плечами. – Потом я заметил одежду на полу. Нам всем была известна репутация Фогари как большого бабника. Я подумал, что у него, должно быть, очередное интимное свидание, и тактично удалился. А потом даже не вспоминал об этом эпизоде, хотя теперь понял, почему Морено задавал мне свои странные вопросы.

– Но второй голос вы не узнали?

– Боюсь, что нет. В такие моменты это даже в голову не приходит. У меня сложилось смутное впечатление, что голос принадлежал женщине, хотя, вполне вероятно, именно потому, что ничего другого я не ждал, учитывая обстоятельства.

– Вы, должно быть, попали туда перед самым убийством, – сказал я. – Вот причина, почему вы стали для них опасны. Они узнали ваш голос и решили, что вы что-то могли слышать или видеть.

Англичанин усмехнулся.

– Это я еще могу понять, но непостижимым остается другое. Зачем сначала предупреждать об угрозе? Если уж решили избавиться от меня, то почему не сразу?

– Напрашивается простое объяснение. Вас не воспринимали как серьезного противника, пока вы оставались всего лишь одним из пациентов, ничего не знавших о гибели Фогарти. Как вы сами только что признали, эпизод сразу же напрочь вылетел у вас из головы. И только когда я вам все выложил, вы превратились в реальную угрозу. Боюсь, что отчасти в вашей беде виноват именно я. Кто-то подслушал наш разговор перед входом в кинозал.

Мы недолго помолчали. Потом Геддес сказал:

– Есть еще одна загадка, которая не дает мне покоя. Как могло случиться, что я провалялся здесь связанный так долго, а ни один из сотрудников лечебницы не обнаружил меня?

Только в этот момент я осознал, что приступ настиг Геддеса в самом начале фильма. Он до сих пор ничего не знал о пожарной тревоге, убийстве Лариби и воцарившемся потом хаосе. Я поспешил сообщить ему в нескольких словах все, что мне было известно. При этом, выговорившись, я ощутил на удивление странное облегчение. Я даже поделился с ним историей Айрис, как и собственным стремлением хоть чем-то помочь ей до прибытия сюда государственного эксперта, намеченного на десять часов вечера.