Головы или хвосты? (СИ)

В свете экранов Гэвин рассмотрел худого старика, похожего на фото из досье, которое он мелком читал. Только волосы отросли, щетина неопрятная. Одежда была какой-то поношенной, но вряд ли у него были время и возможности сходить в магазин за новой коллекцией. Они застыли друг напротив друга, и Гэвина поразил взгляд убийцы, направленный прямо на него. Уверенный и безумный одновременно. В потустороннем свете экранов он казался каким-то призраком.

В руках Уорнер держал пистолет. Гэвин был убежден, что сможет выстрелить точнее неопытного старика, но все-таки ему могло повезти. Рисковать не хотелось.

— Мистер Уорнер, — начал Коннор, выступая вперед, — мы предлагаем вам сдаться. Это обстоятельство будет обязательно учтено судом. Вы же понимаете, что скоро начнется штурм и вы можете его не пережить.

— А вы думаете, что я боюсь смерти? — негромко переспросил старик.

Его слова ненадолго рассмешили Гэвина. Обычно люди смело бросали эту фразу, а потом выли и умоляли не причинять им боль. Он встречался со смертью чуть ли не каждый день и мог сказать, что это самое мерзкое и отвратительное, что есть на свете.

— Он болен, — вдруг прошептал Коннор так, чтобы слышал его только Гэвин. — Он умирает! По-моему, это онкология…

Гэвин, хотевший воскликнуть, что, конечно, Уорнер ебнутый на всю голову, прикусил язык. Он вспомнил рассказ Даяны, которая утверждала, что все эксперименты на взрослых людях закончились смертью. И, конечно, Уорнер, чтобы творить эту блядскую техномагию, должен был вживить чип в себя… Он стоял отнюдь не так уверенно, как показалось поначалу, подрагивал, как в лихорадке. То, что могло выглядеть как волнение, было болезненным приступом?

Теперь Гэвин понимал, почему Уорнер стал действовать все отчаяннее. Не затаился, дожидаясь, когда полиция просто устанет каждодневно следить за домом Мартинов и забьет болт. У него не хватало времени. Вполне возможно, каждое убийство было расписано.

— Неужели вы настолько хотели убить этих детей? — спросил Гэвин. — Все ради этого? Такие жертвы? Вы и нас пытались грохнуть, только чтобы добраться…

— Вы не понимаете! — поспорил ученый. — Когда я понял, созданием чего грозит этот проект, я решил, что это нужно остановить! У нас наконец-то мир, но создание гибридов уничтожит его! Конфликты с Россией могут разгореться благодаря…

— Надо было думать до того, как ставить эксперименты на людях! — злобно прошипел Гэвин.

— Мы не понимали, чем это может обернуться! — воскликнул Уорнер, как казалось, с неподдельным раскаянием. — Механизмы девиации у андроидов… Они могут мгновенно друг друга взламывать! Мы и не надеялись на такой результат с опытными образцами!

— Они не просто «опытные образцы», а дети! — неожиданно вмешался Коннор, пылающий правым гневом. — Вы совершили ужасные преступления! И решили пойти еще дальше?

Черт его знает, откуда в Конноре взялась эта жалость к человеческим детенышам — может, это были чувства, сродни тем, что девианты испытывают к животным? Гэвин мрачно покосился на андроида. Он был отчасти наивен, цепляющийся за свои представления о правильном и неправильном, которые в него закачали такие же техники «Киберлайфа», как и стоящий напротив Уорнер, целящийся Гэвину между глаз.

Если бы Гэвина спросили, готов он убить десяток детей, чтобы предотвратить очередную мировую войну, он бы всерьез заколебался. Уорнер оказался храбрее. Обрек себя на медленное умирание. И Гэвин… спросил бы что-нибудь. Как он решился? Вина ли породила в нем такую стойкость и уверенность? Но прослушка его останавливала.

— Вы не можете контролировать столько человек одновременно, — отчеканил Коннор, — чтобы избавиться от всех полицейских, что поджидают нас внизу. Сдавайтесь.

— Нет, но вы можете меня выпустить, — почти попросил Уорнер. — Я не причиню никому зла. Мне стыдно за то, что я устроил недавно, что угрожал вашим жизням, детективы. Я запаниковал. До этого все стройно шло по плану… — оправдывал он.

Он не был тем преступником, которого Гэвин воображал. Не кровавым маньяком, а разочарованным в своей работе ученым, который в отчаянии пытался изменить что-то… Уорнер не испугался взять ответственность на себя, хотя мог наслаждаться заслуженной пенсией в отличных апартаментах в центре Детройта.

— Мисс Даяна Гронская была вашей коллегой! — возмутился Коннор. — Вы вместе работали! И вы хладнокровно лишили ее жизни! Вы перешли черту, мистер Уорнер, и я больше не верю в ваши благие намерения.

— Она не понимала, что творит! Пришлось уничтожить весь проект, чтобы она его не возродила!.. Но и после этого она хранила оставшиеся материалы. Я не мог рисковать!

Гэвин заметил, каким отчаянным стал взгляд Уорнера. Он понял, что все его просьбы об освобождении разобьются о безучастность машины. Человека, вот конкретного Гэвина Рида, он мог бы поколебать, но не идеального полицейского Коннора. Поразмыслив же, Гэвин понял, что отпускать ученого нельзя; он уже распробовал власть над другими людьми, и на его совести не только несколько девочек…