Головы

Я же, выздоровевший и чуть постаревший, долго бился над тем, чтобы навести порядок в лунной политике. Кроме того, я женился, дав Сандовальской общине собственных детей. Полагаю, что долг перед семьей и Луной я выполнил. И не совершил ни одного поступка, которого мог бы стыдиться. На моих глазах лунная политика и конституция приняли теперь привычные для всех формы. Пусть они не идеальны, но приемлемы для большинства и неизменно демонстрируют свою эффективность в моменты кризисов. И все-таки до публикации этих воспоминаний я никогда ни с кем не делился пережитым в то ужасное время.

Возможно, ни в какое Вечное Спокойствие я и не окунался, возможно, все это ложь, безотчетно изобретенная мной, когда я, корчась от боли и страха, жаждал только одного - справедливой мести.

Мне очень не хватает Ро и Вильяма. И когда я записываю эти слова, то тоскую по ним еще сильнее. Порой скорбь захлестывает меня так сильно, что я откладываю дисковвод и долго сижу в оцепенении. Печаль не умирает никогда. Время чуть притупляет боль.

Никому так и не удалось повторить достижение Вильяма. И я все более склоняюсь к мысли, что дело не в бомбах. Эксперимент в конечном счете был обречен на неудачу. Лишь цепь каких-то невероятных совпадений, а также могучий талант Вильяма, изощренный ум К.Л. и неожиданный сбой в оборудовании привели нас к успеху, если происшедшее можно считать таковым.

При первой же возможности я отправился к заблокированному входу в Ледяную Впадину. Я миновал станционных часовых и единственного человека охранника; им была молоденькая девушка, родившаяся после описываемых событий. Я, как директор Сандовальской общины и человек, пострадавший при катастрофе, имел на это право.

Пространство за белой линией было усеяно старым, заброшенным оборудованием, напоминавшим о десятке бесплодных расследований. Я пришел туда, чтобы помолиться. Отбросив рационализм, я тешил себя надеждой, что слова мои проникнут в трансформированное вещество и сольются с информацией, заключенной в нем.

Я убеждал себя, что грех, оставшийся на мне - гибель Фионы Таск-Фелдер, - ничто по сравнению с грехами Тьери... Но мне не становилось от этого легче.

Вряд ли кто поймет меня, но я хочу, чтобы после смерти мой прах захоронили в Ледяной Впадине, там, где навсегда остались моя сестра и Вильям. Бог простит меня и примет к себе, так же как принял Тьери, Роберта, Эмилию и остальные головы. Всех нас ожидает Вечное Спокойствие.