Голубая глубина (Книга стихов)

Без числа и меры, без конца и края Мы покрыли землю, мы сжимаем мир... Загремела песня, в сердце замирая, И слились просторы в бесконечный пир.

В этот день, ликуя, брат стал рядом с братом, Загорелась в каждом ясная звезда... Катится и стонет, и гудит набатом Радость и смятенье -- ураган труда. 1920 г., 1 мая.

ВЕЧЕР МИРА

Мы убьем машинами вселенную, Под железом умерла земля, В наших топках бьется солнце пленное, И в бессмертной стали нет добра и зла.

День и ночь в вагранках раскаленных Пламя переходит в ледяной металл; Мир стоит, печами озаренный, Как невесту, человек его обнял.

Льем мы новую железную вселенную, Радостнее света и нежней мечты, В ней надежды наши оживут безмерные, Мы переместим все пути светил.

Мы бессмертны, мы неведомое любим, Мира мало, чтоб насытить нас, Мы все грани и законы переступим, -Для вселенной бьет последний час.

Пой, товарищ, в этот вечер мира, К полночи потухнут звезды и цветы, Маховик к зениту вскинет крылья, В неизвестность строим мы железные мосты.

ПТИЦЫ

Высоко птицы Вереницей Летят с далекой неслышной песней.

О, птицы, птицы, Нам песня снится, Зовет нас небо, на солнце путь.

Мы любим море, -В гремящем хоре Стон урагана, удар борьбы.

Мы любим горы, Вершин упоры И песни вашей над миром крик.

ПУТЬ В ГОРЫ

Поля бурьяном зарастали, И зверь по чащам ликовал. А мы пришли -- зубцами стали Плуг рвы и степи запахал.

Живое солнце в красных жилах Дробило землю на куски, Отцы ворочались в могилах, Колосья вспухли, как соски.

Мир раскаленный был враждебен, Спала машина в недрах руд. Но человек родился гневен -Его путь в горы долог, крут.

НАПОР

Рука с рукою мы стали рядом, Дыханье брата -- мой тоже вздох. Удары сердца -- разрыв снарядов, И взор ответный взор зажег.

Душа убита, и жизни нету, Весь мир в железе надет на штык. Мы рубим корни у всего света, Победа наша -- смертельный крик.

В день истребления -- земля пустыня, И каждый зверь в ней господин, На небе солнце тогда остынет, Не нужен миру властелин.

Под нашим шагом цветы сгорают, Мы -- гибель всем, кто не погиб. В волне кровавой поля рыдают, Мы выпрямляем путей изгиб.

Душа с душою -- дыханий ветер, Земля и небо -- океан. Над головами не жизни ветви -Свинца и меди ураган.

БОГОМОЛЬЦЫ

Нету нам прямой дороги, Только тропки да леса. Уморились наши ноги, Почернели небеса.

Богомольцы со штыками Из России вышли к богу, И идут, идут годами Уходящею дорогой.

Их земля благословила, Вслед леса забормотали. Зашептала, закрестила Хата каждая в печали.

От кого шуршит дорога, Кто там ищет и чего?.. Глаз открытых смотрят много У небесных берегов.

На груди их штык привязан, А не дедовы кресты. Каждый голоден и грязен, А все вместе -- все чисты.

Отчего тепло на свете, Тот же дух и в них горит. Правду знают только дети, Никто больше не вместит.

Шел из Киева с сумою Дед, и слезы на глазу. Душу, думал, упокою, Всем дорогу укажу.

А навстречу дети, дети, И железо на плечах... Видно, вновь Христос на свете, Раз у них тоска в очах.

Руку дед поднял к восходу, Все века и дни понял, Поглядел он будто в воду И увидел всем причал.

Богомольцы и у бога Не увидели небес... Дум несут с собою много, Как штыков железный лес.

СЫН ЗЕМЛИ

Опустилась с неба раненая птица, Поперек дороги ей легла гора. Жизнь, полет высокий, только тихо снится -У костра со звездами до утра игра.

Крылья холодеют и на шее камень, Глыбы на дороге, смерть и тени тайн, Глыбы шевелятся, шевелятся сами, Горы над горами, как над бездной край.

Где ж гнездо и мать тут у небесной птицы, Только тьма пещеры для прохода тайн. И без шума мчатся тени вереницей, Смерти, жизни нету, вечно ожидай.

Птица еще бьется, есть под сердцем дети, С нею прилетели с голубых равнин. Если мать не дышит, то у них нет смерти, И вздохнет и выйдет из утробы сын.

Из утробы мертвой он один родится, Перемрут под матерью многие птенцы... До конца сын будет с смертью, с тайной биться, И его поманят звездные венцы.

Через глыбы, горы тайн и неизвестного На коне Ненависти пронесется сын. В вихрь и ночь безумия, жаркого и тесного, Он на крыльях пламенных врежется один.

Это мать убитая, брошенная с неба, Через горы бросила сына к небесам. Все птенцы подохли с голоду, со слепу И лежат на камнях черной кучей там.

В сыне мать открыла снова небу крылья, И смеется звездам из-за глыб и гор, И летит звенящей, белой, звездной пылью В тихие равнины в голубой простор.

Прошлое, далекое, всю немую вечность, И холодный камень, тайную звезду -Все поймет, полюбит, кончит бесконечность И на крыльях вскинет Сын на высоту.

Это мать убитая в нем летит и ищет, Никогда не кончит своего пути... И живых и мертвых с гор высоких кличет На дороге дальней всех птенцов найти. 1920, 7 ноября.

ДЕТИ

Не сгорает город огненный, Весь в страдании торжественном. Из машин стальных бьют молнии. Вышли трубы грозным шествием.

Мы безумную вселенную Бросим в топку раскаленную, Солнце древнее, бесценное Позабудется, сожженное.

Оборвем мы вальс тоскующий -Танец звезд, далеких девушек. К ним идет жених ликующий -Сжечь обитель светлой немощи.