Голубая искра

Лиза рассудила, что надо ей самой во всем признаться. Она постаралась изложить произошедшее как можно короче. Яков слушал Лизу внимательно, ни разу не перебил, не задавал вопросов, а когда она закончила рассказ, в комнате повисла тишина.

– Это осложняет дело, – нарушил молчание Яков. – Пока я считал, что действует одиночка, у меня было больше надежд выследить убийцу или нашего ночного гостя. Я был уверен, что это одно и то же лицо. Теперь уверенность пропала. Интуиция подсказывает, что за научным открытием будет охотиться целая банда. Как они пронюхали, что ты здесь?

– Я слышала, как Игорь признался сегодня Арсению, что вычислил меня сразу, как только увидел. Сеня, ты хорошо знаешь своего друга?

– Что ты, Лизонька, он милейший малый, душа нараспашку!

– Скорее у него карман нараспашку, – сварливо возразила Дуся. – Нельзя быть таким наивным, Арсений Сергеевич. Я сама слышала, как он плохо о вас отзывался. Помните, он приходил к вам вместе с другим мужчиной, Андреем? Они вам кости перемалывали, не смогу передать их ученых разговоров, но упоминали шефа, Завьялова, и то, что он носится с вами как с писаной торбой, а вы, мол, застряли на своей теме, три года топчетесь на одном месте.

У Арсения стало такое растерянное лицо, что Лиза посмотрела на Дусю с укоризной. Человек, далекий от склок и интриг, обычно не предполагает подобных наклонностей в тех, с кем сблизился, пока не столкнется с подлостью вплотную, и тогда наступает глубокое разочарование в людях. Некоторые на время теряют социальную ориентацию, не знают, кому верить, как дальше жить.

Лиза поняла, что надо принимать срочные меры.

– Да брось, Сеня, нашел отчего расстраиваться. Словно Игорь тебе брат родной. У кого из нас не было таких же мнимых друзей. Ты просто засиделся дома, не научился разбираться в людях, – деловито констатировала она. – Однако сейчас не до сантиментов. Нам надо все трезво обдумать, все фигуры расставить по местам, как в шахматной игре. Примени свои способности аналитика.

Уловка подействовала, Арсений проникся серьезностью момента, приосанился, осознал свою мужскую ответственность.

Яков же встал и пошел гулять по своей хатенке, останавливаясь попеременно то в одном углу, то в другом.

– Ну что же, прорицатель, скажи, что нас ждет впереди, – не выдержала Лиза.

Он посмотрел на нее задумчиво, спросил:

– А ты сама веришь в судьбу? Думаешь ли ты, что события в нашей жизни происходят случайно или кто-то все заранее решил за нас? А ты, Арсений? Объясняешь все наукой?

– Ну нет, в случайности я не верю, – первой отозвалась Лиза. – Я думаю, судьба человека предопределена, но не с самого рождения, а в зависимости и тесной связи с процессами, происходящими в нашем мире и во Вселенной. Это как схема – она есть и в прошлом, и в будущем. А что видишь ты, Яков, схему или образы? Ответь, меня разбирает любопытство.

Но маг не хотел делиться профессиональными секретами. Временами он вел себя не слишком любезно, порой даже грубо, мог повернуться к собеседнику спиной, проигнорировать вопрос или любое другое обращение.

Так же Яков поступил и сейчас, но никто не обиделся – все привыкли к его чудачествам.

Он зажег несколько свечей, стоящих на низком столике, сам сел напротив, закрыл глаза и словно отключился. Дуся приложила палец к губам, призывая остальных не шуметь и не разговаривать. Наступила тишина, гости Якова лишь переглядывались и боялись шевельнуться, сознавая важность момента. Лизой почему-то овладело беспокойство, она невольно сжимала руку Арсения.

Зрители видели лицо Якова, оно было неподвижно, но белесые ресницы вздрагивали, глазные яблоки под сомкнутыми веками время от времени двигались.

Чем дольше это тянулось, тем сильнее разрасталась в груди у Лизы тревога.

Яков вдруг широко открыл глаза и застыл, глядя куда-то в пространство. Он напрягся, лоб его прорезала морщина, губы зашевелились, словно Яков силился заговорить. Наконец он начал произносить слова странно громким, гортанным голосом. Лизе и Арсению до сих пор не доводилось слышать, чтобы Яков издавал подобные звуки.

– Куда идти? – говорил тот. – Показывай дорогу… Нет, не вижу… Знаки!.. Постой, не торопись, я не поспеваю за тобой… Где ты? Покажись!.. Куда? Куда-а?.. Стой, не исчезай, ты нужен мне… – Он протянул руку, словно пытаясь кого-то удержать.

Постепенно речь его перешла в бормотание, сделалась бессвязной, слушатели вскоре могли разобрать лишь отдельные слова. Вскоре Яков умолк совершенно, продолжал сидеть неподвижно, все так же глядя перед собой расширенными глазами.

Прошло с четверть часа, прежде чем он вспомнил о своих гостях.

– Что ты видел? – подступили те к нему с расспросами. – Ну же, Яков, не томи!