Голубая кровь

А мама говорила Марусе, что у бабушки было много любовников, что она в молодости работала продавщицей в магазине.

В молодости бабушка была довольно красивая и познакомилась со своим мужем, который работал большим начальником в киевском НКВД. У них родился ребенок, марусин папа, а потом муж ее бросил, — мама говорила, потому что бабушка была очень хамская. После этого бабушка вышла замуж за дедушку. Она оформляла витрину и надела на себя красивую юбку. Дедушка ее заметил и потом специально пришел в магазин с ней познакомиться. Он попросил у нее какие-то консервы, а она раздраженно швырнула их ему в рожу и дедушка ее сразу полюбил.

Потом они с дедушкой построили дом. Дедушка работал на паровозе машинистом и во время войны помогал немцам. У него даже был друг — Ганс.

Дедушка говорил, что при немцах везде был порядок, и они всех кормили. Работать с немцами было одно удовольствие. Но потом, когда наши победили, дедушка уже не писал Гансу, и боялся, как бы его не заложили соседи. Но соседи и сами почти все дружили с немцами, и один мужик — его звали Грихаил — вообще стучал у немцев и закладывал всех коммунистов. Потом он тоже затихарился.

Обо всем этом Маруся слышала от мамы.

Дедушка с бабушкой часто ругались, и Марусе это нравилось, потому что тогда про нее вообще забывали. Они с Ленкой потихоньку учились курить. Маруся воровала у дедушки папиросы «Шахтерские», и они курили их за солдатским забором. Она только набирала дым в рот, поэтому никаких неприятных ощущений не было. Дым выходил изо рта тонкой красивой струйкой. Наташка курила точно так же. Маруся со своим младшим братом Гришей и с Ленкой часто ходили в кино. Они шли через большой парк, который назывался «Парк культуры и отдыха железнодорожников». Они проходили мимо серебряной матери, которая протягивала своего младенца куда-то вверх, и мимо коричневых каменных оленей. Однажды, когда бабушка с Марусей и братом гуляли здесь, они все вместе сфотографировались, и Маруся залезла на оленя. В углу парка стоял старый грязный сортир, и соседи рассказывали, что в нем один мужик утопил свою мертвую жену. Он ее разрезал на куски и утопил там. Маруся боялась этого сортира.

Потом из парка они выходили на асфальтовую площадь, шли мимо стадиона, украшенного плакатами. На плакатах были нарисованы мускулистые мужики и бабы в трусах и майках.

Кинотеатр был совсем новый и находился сразу за парком. Они покупали билеты и долго ждали начала сеанса. Они заходили в музей какого-то революционера, который находился рядом с кинотеатром. Туда можно было заходить бесплатно, и они ходили каждый раз перед кино. Там были гнутая алюминиевая ложка и вилка, а также потрескавшаяся тарелка и мутный стакан все это принадлежало революционеру, из этого он ел и пил. Там же в витрине были выставлены его вышитая сорочка и засаленный военный френч. Еще был обгрызенный карандаш и картонка с пробитыми на ней линиями, при помощи которой он писал, когда окончательно ослеп. В последней комнате в витринах были разложены подарки, которые на юбилей этого революционера прислали разные заводы и фабрики. Особое впечатление производил на Марусю сахарный бюст писателя, который прислал сахарный завод. Ей хотелось отколоть хотя бы кусочек, но бюст стоял в стеклянной витрине.

Билеты в кино продавали без мест, и все дети стояли в очереди у стены, а потом, когда двери открывались, бежали и занимали места. Маруся была очень большая и толстая. Один раз какие-то взрослые мальчики с сигаретами уставились на нее, и один из них сказал: «Гляди кака пузата. Ебана, должно быть». Это произошло именно в тот день, когда у Маруси было хорошее настроение, и когда она решила, что она совсем не толстая, а, скорее, худенькая. Маруся покраснела, ушла и спряталась в кустах. В кустах валялись пачки из-под папирос, смятые пожелтевшие окурки, какие-то грязные тряпки, и ползали муравьи. Она долго сидела там, думала, но ничего не могла понять.

В кино они смотрели, в основном, индийские фильмы, там все было так красиво, все обнимались и целовались.