Голубая кровь (СИ)

— И неудивительно, — говорила Илария, не услышав замечания Ноэми, — ведь Астра, будущий историк, начиталась о вечных придворных интригах, тайнах, заговорах и лжи, что буквально пропитана многовековым опытом вранья и увиливанием от долга и обязанностей. Не так ли, Астра?

— Ну и злой же у тебя язык, Илария, — отозвалась Мария. — Чем тебе не угодила Астра, что ты ей говоришь такие гадости?

— О, какое благородство! — сказала Илария прежним тоном и взглянула на своих приспешниц. — Неужели Мария, это эталон смирения и кротости, вышла из терпения и решила с кем-то поругаться?

— Илария, сделай милость, уйди отсюда, — попросила Астра, не переносившая Иларию и не обладавшая королевским терпением Эриндо.

Однако Илария решила вывести из терпения и Ноэми, не сказавшую ещё ни слова. Видя, что Нейман продолжает по непонятным причинам спать в кресле и не даёт ей отпор, Хауц продолжила:

— Астра, что ты так нервничаешь? О, да у тебя на лице грусть! Может, тебя исключили из университета, и ты теперь будешь пасти овец своего отца? Бедные овечки, они, наверное, будут вынуждены слушать твои лекции по истории и философии. Ведь другой аудитории у тебя теперь не предвидится. И надо сказать, овцы как раз та аудитория, что тебе под стать. Я уверена, своих умнейших овец ты назовёшь Изабеллой, Марией, Ноэми и Нейман. Правда, подходящие имена?

«Свита» Иларии захихикала, угождая своему лидеру.

Астре хотелось плакать от обиды, но она даже вида не подала, глядя на Нейман, и словно желая разбудить её своим взглядом, но та, к её огорчению, продолжала оставаться в беспробудном состоянии. Эриндо хранили невозмутимый вид, зная, что это больше всего злит Иларию. Ответом Иларии было молчание, и она решила продолжить терзать Астру с новым воодушевлением.

— Бедняжка Астра, — с притворным сочувствием говорила Илария своим приспешницам, — посмотрите, с кем она связалась. Эти высокочтимые Эриндо не могут даже поддержать светский разговор. Наверное, в своём поместье они общаются только с необразованными рабами, которых считают за людей равными себе. А если это так, тогда и они сами образованы и воспитаны не лучше рабов. Бедный Альдерус, его королевой станет Изабелла де Эриндо, выросшая среди рабов, коней и регетарков! Представляете, какие порядки она заведёт, став королевой?

Приятельницы Иларии снова дружно захихикали.

Это было уже прямое оскорбление принцессе Изабелле, но её терпение оставалось огромным, и потому она так же упорно молчала, как сёстры и Астра, игнорируя выпады Иларии.

Илария уже готовилась к новой речи, но её произнести она не успела.

— Фу, что за противный голос! Как будто крыса верещит…кому он принадлежит? — спросила просыпающаяся Нейман, лениво открывая глаза, словно разбуженная кошка, и, увидев Иларию, окинула её взглядом проголодавшейся и опасной пантеры. — Мне кажется, что кто-то, нарушая правила этикета, вмешался в разговор без приглашения.

Нейман окончательно проснулась, протянула руку и поправила терианский стилет на своём поясе, а затем обвела предостерегающим взглядом Иларию и её «свиту». Некоторые из подруг Хауц почли за благо исчезнуть, зная, что Нейман не станет церемониться и сможет постоять за себя, в случае чего не побрезгует отплатить Иларии её же монетой насмешек.

— О, да это, кажется, всего лишь простолюдинка Илария! — Нейман произнесла это, выразительно состроив презрительную гримасу отвращения, словно увидев пресмыкающееся. Затем Нейман обратилась к сёстрам: — Как вы можете разговаривать с человеком такого низкого происхождения! — брезгливо изрекла Нейман с наигранным высокомерием. — Ладно, я могу ещё понять Ноэми, Марию и Астру, но ты, Изабелла! Как ты, принцесса Изабелла, графиня де Эриндо и будущая королева Альдеруса, могла спуститься до того, что ведёшь беседу с этим существом, стоящим на много ниже тебя? Да после этого тебя осудят все наши родственники и знакомые. Наверное, пришёл конец света, если потомки королей стали так неразборчивы в выборе собеседников. Какой скандал! Что скажет мама! Что подумают в высшем обществе, если узнают, что мы общаемся с дочерью рабыни.

Нейман говорила серьёзно и возмущённо, с оттенком надменности и презрения, но всем было ясно, что она попросту злит Иларию, которая всегда доходила чуть ли не до белого каления, если кто-то говорил о её низком происхождении. И то, что другие считали нормальным, что они дети фермеров или лавочников, Илария воспринимала как оскорбление судьбы и никак не могла смириться с тем, что её родители далеко не благородных кровей. Многие искренне удивлялись столь огромному честолюбию этой девушки и её амбициям, ради которых она была готова на всё. Ведь если отец Иларии являлся простолюдином, то её мать — бывшей рабыней.