Голубая кровь (СИ)

— Ты так говоришь, потому что напилась и не понимаешь всей опасности. На самом деле ты хочешь жить.

— Нет. Мне уже всё равно. Поэтому вы зря беспокоитесь. Идите и спите спокойно, господин Артур. Вы предупредили меня, а остальное — мои проблемы, — Эсфирь снова взяла фужер и сделала глоток.

— Я не уйду.

— Почему?

— Ты разве забыла, какой сегодня день? И не смотри на меня волком, я знаю, что память-то у тебя на редкость хорошая. Сегодня настала очередь следующей жертвы Одинокого Убийцы. Поэтому в эту ночь, пока весь Аулент ловит неуловимого убийцу, я прослежу, чтобы ты не попала в переделку.

— Вы о ком заботитесь — обо мне или о моих жертвах? — услышал Артур циничный вопрос.

— Эсфирь!

— Вы боитесь, что я убью очередного Вампира? Не так ли?

Глаза девушки хищно и непримиримо сверкнули.

— Нет, я боюсь, что аулентцы убьют тебя, если поймают.

— У них ума не хватит, — самоуверенно заявила Эсфирь.

— Хотя, честно говоря, я хочу помешать тебе убить очередную жертву, припасённую на этот день, и этим взять ещё один грех на душу.

— А вот это больше походит на правду, — заметила терианка.

— Эсфирь, я правда желаю помочь тебе. Твоя жизнь не заслуживает ни чьего одобрения, ты должна добиваться всего законным путём.

— Ага, как Нейман де Эриндо. Интересно, много ли она добилась, ища правды у закона?

— Она действительно страдает незаслуженно. Но сейчас речь идёт не о Нейман де Эриндо, а о тебе. В твоём случае всё могло быть иначе, если бы ты сразу обратилась к правосудию.

— И кто интересно поверил бы маленькой девочке с голубой кровью? В лучшем случае я сейчас трудилась бы как каторжная на какого-нибудь пришельца в качестве пожизненной рабыни. Ведь именно так поступали с моим народом. А так я жива и свободна, я могу вершить свой суд и ни перед кем не склоняю голову, хоть я всего лишь бродяга. Может, на других планетах слово «закон» и уважают, но здесь оно всего лишь бессильный мираж, калечащий жизни и судьбы людей, и не только териан. Ещё тогда, совсем маленькая, я понимала, что лучше держаться подальше от аулентского закона, и потому я выжила там, где погибали другие.

— И всё-таки, я не допущу, чтобы сегодня произошло ещё одно убийство. Пойми, Эсфирь, мстя другим, ты калечишь и свою жизнь.

— Ваши душеспасительные проповеди несколько запоздали. Сегодня я никого не убью, — проворчала Эсфирь, посмотрев на тёмную ночь за окном. — Хауц, которого я ранила, и который скончался, был одним из Вампиров. Он долгие годы жил по соседству с Логвином Пирсом, но о том, что он был Красным Вампиром, я узнала лишь в тот день, когда убила его. Не сдержав ненависти и разбушевавшихся во мне чувств, я разозлила его, и он накинулся на меня с кинжалом, я защищалась. Я действовала сгоряча и потому убила его раньше времени, но всё равно одним Вампиром стало меньше. Так что, сегодня никто не будет убит, во всяком случае, только не мной.

— Ты уверена? — Артур опасался, что Эсфирь пьянеет и сама не понимает, что говорит.

— Абсолютно, — кивнула терианка, от чего её чёлка ещё больше упала на глаза. — Если бы мне было кого убить, то я сейчас не сидела бы здесь и не пыталась заглушить свою боль и горе вином. Я шла бы к очередному Вампиру и жаждала только одного — крови. Красной крови, которую я проливаю каждый год в память о тех, кого убили на моих глазах.

Эсфирь так посмотрела на фужер с вином цвета крови, что казалось, он вот-вот разобьётся от её взгляда, полного затаённой ненависти.

— Эсфирь, я не могу понять твоего мышления, — произнёс Артур. — На Земле многие взрослые люди, даже сильно ненавидя своих заклятых врагов, не желают им смерти и не могут убить их. Одних останавливает то, что они совершают поступок противный Богу; другие боятся закона; третьи не представляют, как можно отнять жизнь у себе подобного; четвёртые просто не находят в себе сил убить человека, даже если им этого очень хочется. Но что может остановить тебя, Эсфирь, чего ты боишься?

— Меня ничто не может остановить, и не пытайтесь найти моё уязвимое место, его не существует. Я ничего не боюсь в этом мире, так как меня саму все боятся. Я ни к чему не привязана и ни к кому не стремлюсь, чтобы ещё раз не привязаться к человеку и не пережить вновь трагедию, потеряв его, как потеряла я свою приёмную семью. С меня хватит!.. Вампиры разрушили мою жизнь и причинили мне боль, которая уже девять лет ни на секунду не покидает меня, но второй раз им этого не удастся. Не имея близких, я не рискую вновь потерять их и так мне легче вести борьбу с врагами. Если же я погибну, то этого никто не заметит и это никому не принесёт боли потери и слёз. Я преступила все границы закона людей и Бога и мне больше нечего бояться. Хуже уже не будет.

— Ты сказала девять лет? — переспросил Артур. — Логвин упоминал такое же время, но Одинокий Убийца существует всего около семи лет. Значит, помимо тебя есть и другой, и значит, это не тебе дали прозвище Одинокий Убийца?