Голубая кровь (СИ)

Группа Риска, наблюдавшая за ней из зарослей, тоже сошла с коней, оставив их на попечении Ратмира.

Нейман, отпустив Измаила пощипать травы, вновь огляделась по сторонам, ничто не нарушало тишину, и она успокоилась окончательно. Затем Нейман подняла голову к небу и звонко крикнула:

— Л-э-э-с!

Эхо подхватило это имя, разнося его по ночному лесу. Как только оно замолчало, Нейман ещё раз позвала Лэс-Теру.

Группа Риска в засаде удивлённо переглянулась: никто не ожидал от Нейман подобного, хоть и подозревали её. Они ждали, что произойдёт дальше.

Как только вновь утихло эхо, в противоположной стороне от Нейман послышался треск ломаемых веток, и из зарослей выскочил рослый вороной конь. Зверь был немного взбудоражен, но покорно слушался свою всадницу — Лэс-Теру.

— Лэс всё-таки жива! Мы не ошиблись, — прошептал Рэм.

Фауст звонко заржал и встал на дыбы, приветствуя Измаила, словно старого знакомого. Измаил ответил тем же. Всё говорило о том, что эти две лошади прекрасно знают друг друга. Они сразу же угомонились и не сделали попытки напасть друг на друга, как это обычно происходило с особо агрессивными лошадьми на Тере.

С их хозяйками дело обстояло несколько иначе, они вели себя не так эмоционально и более сдержано. Благородная Эриндо стояла пред чёрной всадницей как подданная перед королевой, в её облике было что-то вроде почтительности и уважения, хотя она даже голову не склонила и не пошевелилась. Кем являлась для Нейман Лэс-Тера: покровительницей, союзницей или подругой? И в качестве кого пришла сюда в эту ночь сама Нейман — друга или просительницы? Это трудно было определить, ибо между этими двумя девушками не присутствовали страх, недоверие и уж тем более высокомерие одной из них. Они держались на равных, глядя друг другу в лицо. В ночной темноте трудно было определить красноречивость их взглядов, особенно если учесть, что Лэс-Тера не снимала вуаль, но атмосфера на поляне чувствовалась далеко не напряжённая, скорее спокойная и дружеская.

— Нейман оказалась не Лэс-Терой. Но посмотрите, как они похожи! — тихо заметил Артур, указав на них.

Обе были в чёрном, и казались невероятно похожими, несмотря на то, что у них были разные причёски, а лицо Лэс-Теры скрывала короткая полувуаль. На Нейман поблёскивали украшения из золота и чёрного жемчуга, который иногда, при свете луны, вспыхивал матовыми чёрными искрами. В остальном они казались схожими, возможно, из-за одинаковых платьев, сшитых по-териански. Такая одежда считалась национальной для туземок, а затем её стали носить многие женщины, поселившиеся на Тере. Эти платья имели свободные формы, они были без рукавов, а на плечах скалывались двумя брошками, образуя мягкие складки. Длинные, до пят, и невероятно широкие юбки таких платьев, перетягивались на талии поясами из кожи или золотых и серебряных пластин.

Несколько секунд Нейман и всадница стояли друг против друга. Лэс, видимо, не спешила сходить с коня.

— Я рада, что ты всё-таки жива, Лэс, — приветливо сказала Нейман, словно старой знакомой, и сделала несколько шагов к всаднице.

— Я тоже рада тебе, — прозвучал в ответ голос Лэс-Теры, в котором нельзя было не заметить некоторую теплоту.

Нейман опустила голову, как показалось Группе Риска, виновато, и промолвила:

— Я не заслуживаю этого, Лэс.

— Почему же?

— Потому, что всё изменилось. Я предала тебя…

— Не говори так.

— Но это — правда! — с болью вырвалось у Нейман.

Непродолжительное молчание Лэс-Теры свидетельствовало о том, что в словах Эриндо есть доля истины.

— Ты всего лишь человек, — снисходительно ответила Лэс-Тера.

— А кто ты? — вырвался у Нейман вопрос, вероятно уже давно наболевший.

— Сейчас речь не обо мне. Я не хочу, чтобы ты мучилась, Нейман, а потому запомни — ты ни в чём не виновата, ты только человек, которым руководят обстоятельства.

— Но мне от этого не легче… — покачала головой Эриндо.

— И потому ты здесь.

— Знаю, я не должна была беспокоить тебя, но сейчас мне тяжело и нужна помощь.

— Что привело тебя на этот раз? — спросила Лэс-Тера, по-прежнему не собираясь сходить с коня.

— Мне нужен человек по имени Хауц. Леон Хауц, — в голосе Нейман слышалась ненависть. — Мне нужны его жизнь и жизнь его семьи.

— Не сходи с ума, Нейман! — это прозвучало скорее, как совет, чем восклицание ужаса. — Ты наткнулась на непробиваемую стену со стороны правосудия Аулента и чувствуешь боль и обиду, вполне основательные. Но при чём здесь Хауц?

— Он убил мою семью, Лэс!

— Я знаю.

— Он разрушил мою жизнь, и теперь я никто. Лэс, ты знаешь обо мне многое, но знаешь ли ты всё?

— Нейман, я знаю о тебе всё, даже то, о чём ты не знала и не знаешь.

— Лэс, убей Хауца. Сделай это ради справедливости!

— Ты забыла, я — не убийца, — спокойно, но твёрдо возразила чёрная всадница.

— Но как же мне быть?

— Смирись.

— Это выше моих сил!

— Я знаю, это тяжело.

— Тогда помоги мне.

— Но только не в этом.

— Лэс, где же твоя справедливость?! — вырвался у Нейман отчаянный крик.

— Опомнись, ведь ты обещала не мстить, — напомнила Лэс-Тера.