Голубая лига

— Да нет, надо уже вытряхнуть это из себя, — она уселась по удобнее, налила обоим по стаканчику, и начала, — Ну… В те времена, я была веселая и бесшабашная. И моталась по свету куда хотела. Глава клана Голубых тигров!

Малена выпила содержимое стаканчика одним глотком.

— Иногда подрабатывала наемницей, инкогнито, просто для удовольствия. Как-то вечером, так вот, как сейчас, сидела в кабачке. Одна, заметь, — она хихикнула и толкнула амазонку, — И тут вваливается компания молоденьких эльфиков. Мальчишки, наглые подвыпившие мальчишки. И среди них этот… с длинным носом.

Иренисса кивнула, мол, понятно кто с длинным носом. Надо сказать, что нос у Джеффри был и правда выдающийся, крупный, с горбинкой, в пол лица нос, но не безобразный. Красивый даже.

— А они в те времена вообще готовы были спать с кем попало, сопляки. Вели себя развязно, горланили песни, зажимали девок из прислуги, те визжали. Весело, короче. И тут… Тут эта морда носатая заметила меня. Ирен, я ведь старше, мне он в сыночки годился, так ему и сказала. Но мальчишка нарывался, — она невольно улыбнулась, — Вот тогда я в первый раз ему руку и положила. Он долго не мог поверить. А ночью забрался ко мне в комнату. Хотела было выгнать мальчишку, но тот уперся. Тебе, говорит, слабо! Слабо?! Хех!!! Это мне слабо?! А тебе, говорю не слабо? И показала ему тигрицу… Короче… Не слабо оказалось…

Она надолго замолчала.

— Утром я уехала рано, он еще спал. Вот и все. Глупость, невинная глупость. Но только я беременная осталась! Мой клан отказался признавать Макса. И тогда я ушла. Не признают моего сына, значит, я не признаю их.

— А этот… он не знал?

— Откуда? Сначала не хотела, потом… пока нашла его… Я может, и сказала бы ему, но он же успел жениться! На любовнике своем, на Лукасе, том смазливом эльфике из Ривервеста. Да и потом, все на мужиках женился! Гомосексуалист, одним словом, для чего такому знать?

— Но сейчас-то он хочет жениться, чтобы иметь детей.

— Не заслуживает он детей. Пока, во всяком случае.

— Лена, ты не права. Подумай о Максе…

— Вот о нем я и думаю. Ладно, давай-ка выпьем!

И они выпили, а потом еще и еще. Малена загрустила, а Иренисса подумала, что иметь ребенка, наверное, хорошо, цель в жизни появится. А то все война да строевая подготовка… А ведь могла бы уже бабушкой стать, как Матильда.

* * *

Интересное дело, непримиримые соперники в жизни, Джеффри и Матильда прекрасно поладили на танцполе. Очевидно, их взаимное стремление победить, во что бы то ни стало, нашедшее выход в огненном танце, приносило обоим удовлетворение. Победить друг друга они не победили, но измотали изрядно, потому что весь оставшийся вечер танцевали без перерыва. А потом, уже перед уходом, вынуждены были признать:

— Тильда, знаешь…

— Да, Джефф, мне тоже понравилось!

Она протянула ему руку дружбы, и он ее охотно принял.

* * *

В половине первого Федра дала команду заканчивать вечеринку. Завтра ответственный день, день перед открытием Турнира, съедутся все гости и зрители, жюри. Команды в последний раз немного потренируются с утра, а потом все — карантин. Вечером пресс конференция, а утром уже открытие. Турнир начнется.

Разбредались по своим комнатам натанцевавшиеся команды девушек и парней, «голубые» и «амазонки» успели даже обменяться верхней одеждой, перешучивались, хохотали, грозились надрать друг другу задницы. Беззлобно. Болельщики понабрали автографов, оставленных в самых неожиданных местах. Телохранители орки заступали на новую смену, обслуга прибиралась. Игровой городок готовился отойти ко сну.

И только таинственный прапорщик Фурсенко, так и не появившийся на вечеринке, продолжал проводить сеанс психоанализа, за которым к нему толпой повалили активисты Голубой лиги. Первым был Петрелион. Он пришел еще в начале вечера, попросил перебинтовать пораненную руку и потом просто сидел молча. На вопрос:

— Чего не полечишь магией?

Ответил:

— Не хочу, боль не дает забыть, что я должен…

Что он должен, Петр Сергеевич так и не понял, но явно что-то неприятное для полудракона.

Фурсенко вздохнул. Да, приходится сидеть тут в подполье. А что делать? Пойдешь выпить чуток, так ведь понесет же… Нет, против девчонок-амазонок он ничего не имел, но там ведь еще эти, голубнькие, вдруг приставать начнут. Вот и сидел безвылазно в своей комнате, ибо по опыту знал, после каждой такой вот вечеринки его бабы по постелям растаскивали, а потом, бывало, морду били от ревности. Так что, ну его…

Не успел уйти Пертрелион, пожаловал Олениель. Прапорщик Фурсенко при его появлении откровенно занервничал, вот только его признаний в любви сейчас не хватало!

— Олениель, ты иди спать… — начал было он, но эльф был переполнен новостями.

— Знаешь, Петр, могу я тебя так называть?

— Ну… — осторожно протянул Петр Сергеевич.

— Меня теперь зовут Оли! И мне так больше нравится!

Видя восторг эльфа, тот кивнул и спросил:

— Оли… Нормально. И кто тебя так назвал?