Голубая лига

— Да. Я любил тебя. Все эти годы, — теперь он уже не мог остановиться, — Любил. С того самого дня, как увидел.

Теперь она была взволнована не меньше, все-таки не каждый день вам на голову обрушиваются такие откровения!

— Но почему ты молчал столько лет?

Господи милосердный… Почему молчал…

— Ответь мне! — она подошла и попыталась повернуть его лицом к себе.

Мужчина вырвался, сдавленно вскрикнув, словно обжегся.

— Ответь, — прошептала Матильда, слезы у нее все-таки потекли.

— Хорошо, я отвечу, — он заметался на месте, сжимая кулаки, — И пусть уже закончатся эти мучения. Хорошо. Ты хочешь знать, ты узнаешь. Но ты отвернешься от меня!

— Нет.

— Нет? Тогда смотри, смотри, Матильда на мой позор…

С этими словами он прижал ее к себе и начал жадно целовать. А потом, предчувствуя предстоящее обращение, обреченно отстранился со словами:

— Смотри. И презирай меня.

Превращение произошло на глазах у любимой женщины, и он готовился услышать издевательский смех, свой смертельный приговор. Но вместо этого слышал тишину и свое прерывистое дыхание. Потом раздался ее негромкий голос:

— Скажи, Петрелион, ты видел себя такого?

И в голосе не было насмешки или презрения. Он шумно сглотнул, вспоминая, себя таким, как он помнил, и кивнул. Она повела головой, отошла на шаг, сказала:

— Знаешь, что я вижу?

Что же она видит? Что? Что… Неужели ей не противно…

— Петрелион… нет… Лион. Я вижу крылатого льва цвета утренней зари. И ты прекрасен.

Тут она протянула руку, касаясь его головы, и мужчина, если бы мог, упал в обморок. Видя, что он «поплыл», Матильда воскликнула:

— Эй, эй, Лион, нет, нет! Сейчас же вернись ко мне!

Благословенна будь ее привычка всеми командовать, потому что тот мгновенно пришел в себя и перекинулся обратно человеком! Надо сказать, что мужчина был потрясен. Он знал, что со времени своего первого обращения его зверь подрос, потому что иногда все же оборачивался, когда был уверен в том, что его не увидят, но с тех пор ни разу не видел себя в зеркале! Так значит, он ей не отвратителен и не смешон?! Она приняла его таким?!

Как может чувствовать себя смертник, помилованный за мгновение перед казнью? Облегчение нахлынуло на счастливца, руша внутренние барьеры и сметая запреты. Все-таки любовь творит чудеса!

— Ты… Это все благодаря тебе! Тильда! Тильда… Любимая…

Сначала обновленный полуэльф-полу-неизвестно-кто радостно расхохотался, схватил ее в объятия и закружил по комнате, а после, опустившись на одно колено, он благоговейно коснулся губами кончиков ее пальцев, и с надеждой заглянул в глаза:

— Позволит ли Госпожа моя ухаживать за ней? — сердце его словно замерло в ожидании.

— Да… — в ответ.

Несмелое, робкое. И руки, протянутые ему навстречу. И жаркий шепот:

— Лион…

Кто бы мог подумать…

* * *

Потом уже они говорили и говорили, не могли остановиться. Обо всем, что случилось за их довольно долгую жизнь. Он был потрясен тем, что может сдерживать свое обращение рядом с ней, что близость с любимой женщиной ему дарована судьбой как… как… Не было слов у счастливца, одна только заливающая все его существо благодарность.

— Господи, — молился он, про себя, — Это стоило того, чтобы столько лет ждать.

Но у Матильды было множество вопросов.

— Слушай, Лион, а как ты умудрился скрывать это столько лет?

— Что? Что могу обращаться?

Она кивнула.

— Ну… Постоянная конспирация, никаких контактов с женщинами. Было трудновато, но я привык, — он сел на кровати, ероша волосы, — Ты знаешь, я ведь полуэльф-полудракон. Вернее, так всегда считалось. Видишь ли, моя королева… Я бастард. И никогда не знал своего отца. Моя мать очень короткое время имела с ним связь, а потом они расстались, и больше она ничего о нем не слышала. Никогда. Так вот, мама говорила, что он был дракон. Да и родня, эти проклятые сплетники, которые вечно перемывали наши косточки, тоже говорили, что мой отец дракон.

— А оказалось, что он крылатый лев. Нет, знаешь, мне кажется, что ты прекраснее дракона…

Женщина улыбнулась, а мужчина, совсем лишившись всякого рассудка и чувства самосохранения, выпалил на одном дыхании:

— Тильда, выходи за меня замуж!

— Замуж? — она сделал вид, что раздумывает, а сама лукаво прищурилась.

— А я тебя буду на спинке катать! Хочешь, покатаю? Садись!

Он уже выскочил из постели, обернулся и присел, приглашая ее полетать.

Ой, ну если он будет катать ее…

— Да! — вдовствующая королева Риверпонтоса запрыгала и захлопала в ладоши как девчонка.

— Да полетать, или да — выйдешь за меня замуж?

— И то и другое ДА!!! — она уже запрыгнула на спину своего крылатого льва цвета утренней зари и уцепилась за гриву, — Полетели!

Но вот незадача!

Лев с крыльями да еще с пассажиркой на спине в двери не проходил. Пришлось под смех Матильды снова оборачиваться человеком, одеваться и бежать на верхний уровень, туда, где была терраса. А с террасы уже взлетел в воздух розово-огненный крылатый лев, неся на спине свою возлюбленную.

И да, они смеялись. Взрослые, великовозрастные, почтенные. Смеялись как дети.

Глава 16