Голубая Луна

– Она встала между тобой и вервольфом. Этого достаточно, чтобы быть лупой в моих глазах.

Барнаби отступил. Я не знала, думал ли он, что я выхвачу пистолет и выстрелю в него, или Колин нашептал в его гниющий мозг новый план. Я даже не была уверена, что мне есть дело до этого. Комок чего-то тяжелого и мокрого скользил мне в лифчик. Это было похоже на ощущение слезы, стекающей по щеке, но неприятней, гораздо неприятней. Я противилась побуждению стереть это, пока Барнаби смотрел на меня. Как только он отполз к Колину, я соскребла оставшуюся часть этой гадости левой рукой и бросила ее на землю.

– В чем дело, Анита? Слишком близко и лично для тебя?

Я вытерла руку о кожаную юбку и мило улыбнулась.

– А не пошел бы ты, Колин.

Верн ступил в центр треугольника в одиночестве. Его волки остались толпиться перед дальней скамьей.

Я поглядела на Ашера. Тот пожал плечами. Ричард кивнул, как будто мне нужно было пойти навстречу. Подарок, как это назвал Верн.

Я пошла к нему. Он встал на колени, угнездив корзину на земле между нами. И остался коленопреклоненным. Я тоже встала на колени, потому что он, казалось, ожидал этого. Он просто смотрел на меня своими волчьими глазами. Он все еще напоминал стареющего Ангела Ада, но эти глаза... я подумала, привыкну ли я когда-то к виду волчьих глаз на человеческом лице. Вероятно, нет.

Я подняла откидную крышку маленькой корзины. Лицо – голова – посмотрело на меня. Я вскочила на ноги. Браунинг сам собой оказался в моей руке. Я направила его на Верна, потом в землю, потом прижала боковой поверхностью ствола ко лбу.

Наконец я обрела дар речи:

– Что это?

– Ты сказала, что хочешь голову Миры в корзине. Что если мы тебе ее предоставим, это исправит отношения между нашими двумя кланами.

Я резко вдохнула и выдохнула. Я смотрела вниз в корзину, все так же стоя, все еще так же держа оружие, как будто оно было чем-то спасительным. Рот был открыт в беззвучном крике, глаза полуприкрыты, как будто они застали ее дремлющей, но я знала, что это было не так. Кто-то просто закрыл глаза после того, как они отрубили голову. Даже у мертвой, как сейчас, кости лица были изящными, и было понятно, что лицо, по меньшей мере, было миловидным.

Я заставила себя опустить пистолет. Сейчас он не мог мне помочь. Я снова упала на колени, глядя в корзину. Наконец, я взглянула на Верна. Я качала головой вновь и вновь. Я вглядывалась в его лицо и пыталась рассмотреть в нем кого-то, на кого я могла бы наорать или с кем заговорить. Но выражение было чужим, и не только из-за глаз.

Вы могли подумать, что после всего, что было, мне пора бы перестать забывать, что они не были людьми. Но я забыла. Я была взбешена, и я говорила, как говорила бы с другим человеком. Но все было не так. Я говорила с вервольфом, и забыла об этом.

Я слышала чей-то шепот, и это был мой шепот. Я шептала:

– Это моя вина. Это – моя вина. – Я поднесла левую руку к лицу, и уловила запашок гниющей плоти Барнаби. Этого оказалось достаточно.

Я отползла в сторону и меня стошнило. Я стояла на четвереньках, ожидая, пока это пройдет. Когда получилось заговорить, я сказала:

– Что, никто из вас не понимает слов? Это было просто гребаное выражение!

Ричард опустился на колени возле меня и нежно коснулся моей спины.

– Ты сказала ему, чего хочешь, Анита. Она предала честь стаи. Это может означать смертную казнь. Все, что ты помогла им выбрать – это только способ казни.

Я искоса взглянула на него. Мне ужасно хотелось заплакать.

– Я не это имела в виду, – прошептала я.

Он кивнул.

– Я знаю. – В его глазах было выражение такого сожаления, разделенного знания о том, сколько раз ты вовсе не думал того, что говорил, но монстры умеют слышать, и они всегда готовы поймать тебя на слове.

20

– Я-то думал, что вы – жесткая штучка, мисс Блейк.

Ричард помог мне встать, и я позволила ему это сделать. Прислонилась к нему на секунду, лбом к гладкой коже его руки. Потом оттолкнулась от него и встала на собственные ноги. Я встретила глаза Колина. Они были определенно серые, не синие.

– Я знаю, что нам полагается соблюдать протокол и повальсировать еще какое-то время, Колин. Но мое терпение осталось в этой корзине. Так что выкладывай свои претензии, и давайте уберемся отсюда ко всем чертям.

Он улыбнулся.

– Такое мягкосердечие… Может, вся твоя репутация – только болтовня?

Я улыбнулась и покачала головой.

– Может, и так, но раз уж мы не собираемся этой ночью друг друга убивать, Колин, это не имеет значения.

Колин отошел от меня. Он встал ближе к своим людям, но лицом к Ашеру. Мной пренебрегли, как он пренебрег его собственным слугой-человеком.

– Меня не сместить, Ашер.

– Я приехал не для того, чтобы тебя сместить, – произнес Ашер невыразительным, нейтральным голосом.

– С чего бы тогда Жан-Клод послал мастера почти точно моего возраста на мою землю наперекор моему прямому запрету?

– Я мог бы скрыть свои способности, – сказал Ашер. – Но Жан-Клод подумал, что ты поймешь это неверно. Я приехал, ничего не скрывая.

– Но все же приехал, – продолжил Колин.