Голубая рапана

Утром я твердо решил жениться, но через два месяца ушел в свой первый рейс на траулере типа "Тропик" в советско-иракскую рыбопоисковую экспедицию, и у меня это как-то не получилось — жениться.

Когда мы пришли из рейса, стоял нежный сентябрь. Уже хмурый грего ершил пролив, уже светлели скверы и во дворе у меня плавал густой запах земляники: поспевал виноград. Соседка Белякина уже собирала причитающийся ей за присмотр дома урожай.

Дня через два я отправился на базар закупить корм для карликовых курочек, с которыми мне не хотелось расставаться: в память об Изабелле Станиславовне. Я уже выходил с базара через ворота со стороны автовокзала, тащил две тяжеленные сумки и вдруг увидел Гриню. Он шел в соломенной шляпе, слегка небритый, с огромной неостриженной копной каштановых волос, и белозубо сверкала полоска между не по-мужски припухлыми губами: по-прежнему красивый, высокий и сильный, только без "яблока на голове" — слегка сутулился уже. "Он не трус, — вспомнилось вдруг мне. — Просто он боится утонуть". Гриня был в черных очках и с тросточкой в правой руке. В левой он держал поводок, и на нем шла у его ноги белая собака с голубыми глазами. На ней был простой ошейник из брючного ремня и веревочный поводок. На Грине — драный пиджак с коротковатыми рукавами, измятые брюки выше щиколоток и замызганные старой грязью рабочие ботинки. Он меня не видел, а собака, проходя мимо, мельком глянула на меня, гордо подтянулась и пошла дальше.

Долго еще следил я за соломенной шляпой в толпе, пока она не скрылась за навесом.