Голубая Саламандра

- Хорошо, - сказал он. - Есть одна хитрость. Выходи к пятому шагу солнца к Белым воротам. Выходи будто на прогулку, никому не говори ни слова. Если помогут боги, я увезу тебя и смогу прятать, пока что-то не изменится нам на пользу.

Направляясь во дворец, Ардея старалась держаться беспечно, даже улыбаться, словно была в неведении о намерениях отца, а остальная суета мало касалась ее. Когда она вошла в верхние покои, Тимор ожидал ее, сжигая в серебряной курильне тертые листья со смолой босвелии, возбуждающе-сладкий запах плыл меж лабрадоритовых фигур, державших свод.

- Где ты была? - спросил он, глядя на дочь сквозь струи сизого дыма. - Тебя искали, Ардея.

- Гуляла в саду, - голос ее дрогнул, и она, будто оправдываясь, добавила: - там, за прудами. Я не слышала, чтобы меня кто-нибудь звал.

- Кто сопровождал тебя на этот раз?

- Я отослала слуг. Утром был сон: я не хотела его ни с кем делить.

- Кто был с тобой, Ардея? - Тимор бросил остаток смолы, в курильню и строго посмотрел на дочь.

- Боги! мне снова снился Арум! мне всегда тревожно после этого, я не хотела видеть никого! я сидела возле пруда, где он учил меня ездить верхом, и просто вспоминала.

- Снова Арум?! С тех пор, как я запретил ходить к Норну, твои мысли стали еще невыносимее. Снова Арум! Забудь о нем! Не произноси больше его имя!

Щеки ее окрасил румянец. Она воинственно шагнула к окну и задернула штору, отгораживаясь от присутствия стражей на террасе.

- Что это значит, отец?!

- Ты должна о нем забыть, Ардея! Сделанное им - дурная память. Ты слишком молода и доверчива, чтобы испытывать себя чую ми мыслями. Я больше не могу смотреть на то, что происходит с тобой! меня предают: аргуры, бывшие друзья, вся Аттла! Еще и ты! Отцы достойных домов указывают на тебя, как на рожденную временем плача! Злой шепот вокруг!… все решено, Ардея: с началом одиннадцатого дня я провожаю тебя в Верхний храм. А для Криди у меня слова найдутся. Святой дом ответит ему за меня

- Теперь я понимаю!… Тарг - хмурый, коварный жрец совсем подчинил тебя! После всех несметных даров ему угодна моя душа! А ты рад услужить, что может быть проще: бросить единственную дочь на алтарь на глазах у всех, излить скупую слезу, взамен же взять право!…

- Замолчи! - Тимор, пронзительно глядя, сдавал до боли ее плечо. Ардея хотела сказать что-то еще, но страх залил в ней едва зачавшееся пламя мятежа.

- Слушай меня, Ардея! Ты действительно живешь снами! но пора просыпаться! Вспомни, кто ты! вспомни Начало и век Эрди, о котором ты знаешь наизусть! я сделал верный выбор и потребуется только терпение. Когда твои глаза откроются, ты будешь благодарить строгого отца и прародителя. Все мои мысли: спасти от позора

тебя и наш род.

- О, Гекра! Я все понимаю - ты решил убить меня! Выходит, я утром слышала не ложь, начатую злыми языками, а всю правду! Ты решил убить меня. Если бы была жива мать, она ответила бы тебе!… Я не пойду в верхний храм!

- Выбор сделан, дитя. - Рука Тимора ослабла, и он заговорил тише: - Ты очень похожа на мать. Верю, к ее красоте в тебе прибавится терпение и силы. Ты должна спасти Аттлу и вернуть презревших нас богов. Запомни, дочь моя, ступаешь туда ты не жертвой, а освященной душой, которая призвана вновь обратить взор вечных. Я слишком люблю тебя, чтобы желать хоть малого вреда. Плачь. Плачь до вечера, потом я приду и высушу слезы.

- Я не проживу там и дня!

- После первой ступени посвящения ты сможешь вернуться сюда

- Я ненавижу тебя!

Тимор ушел. Ардея, обомлев, стояла посреди зала, судорожно вдыхая дымный воздух, потом отдернула занавес и, шатаясь, вышла в спальню. Она упала на постель, убранную мягкими как морские волны подушками, но не находила покоя: казалось, ее оплетает, душит драконье тело Эрхега или упомянутые отцом слова из "Века Эрди", звучащие проклятием ревнивых богов. Пытаясь вернуться в последний сон, она представляла несущегося во весь опор Арума, на могучем коне и верного Тиохора, но виделся ей дом Атта, где, если не спасет Эги, ей суждено медленно умирать, подчиняясь суровым древним, как сама святыня, законам.