Голубая Саламандра

— Некоторые виды ископаемых ящеров исчезли не так давно, — сказала хронавт. — Их останки, возрастом не старше Человека Разумного, находили в Индокитае, во влажных лесах восточной Африки. Аттина, тем более Ильгодо для нас совсем белое пятно. Мы практически ничего не знаем о составляющих устоявшегося здесь биоценоза.

— По-твоему, даже высокая наука не отрицает, что мы в объятиях чудовищно затерянного мира.

— Когда предки аттлийцев мигрировали в поисках земли, где будет милость, на их пути было много препятствий. Вокруг бесились демоны, сотрясая землю, разрушая горы. С неба обрушивались реки воды и огонь. Когда же явились драконы с железными головами и стали пожирать слуг Прародителя, и, казалось, всех их ждет смерть, они упали со страстной молитвой. Представь себе, тогда вмешался Атт. Он молвил слова тайной силы, и гороподобные твари стали меньше малого камня; пугливо и прытко расползлись они в травы, канули в мутную воду.

— Любопытная версия происхождения ящериц… Все же есть опасения, что колдовство Прародителя подействовало не на всех рослых рептилий.

— Если повезет, мы ее увидим живого экнеозавра.

— Если повезет? Отсутствие инстинкта самосохранения только твоя болезнь или квинтэссенция далекого времени?

Эвис подняла погашенный факел и шагнула к проходу в зал с изваянием миет-метского бога.

— Я должна спуститься туда сейчас.

— Нет. — Грачев властно остановил ее. — Может быть, завтра вместе. Все, что ты увидишь там, я могу описать двумя словами и даже кое-что показать. — Он потряс тяжелый узел, звякнувший металлом.

— Что это?

— Золото. Ты же просвещена: древние прикармливали им драконов, и дыхание последних горячело до температур сталеплавильного горна.

Андрей зашагал к восточной части галереи, куда падали лучи утреннего солнца. Смахнув сор с парапета, он принялся неторопливо выкладывать добытое им в подземелье: фигурки людей и животных. Большей частью это были грубые отливки, но некоторые, инкрустированные бериллами, густо-синими аметистами, казались не лишены красоты.

— Похоже, предки иетсинцев слыли очень богатыми людьми. — Грачев торжественно поставил перед фигуркой слона, яйцеобразный хризолит и с улыбкой взглянул на Эвис. — Тебе нравится? Если взять тысячную часть драконьих сокровищ — это будет приличным состоянием.

— Ты собираешься забрать жертвенное золото?

— Твой кошелек худоват, а блестящие вещицы — приятный груз.

— Бесполезный груз. Для аоттов золото — просто металл. А в стране Единорога нам требуется купить только лошадей. Вполне достаточно моего худого кошелька. Разумнее — не трогать мертвые сокровища.

— Да. Разумеется, в большом количестве золото для нас бесполезно, — согласился Грачев.

Он разглядывал миниатюрную статуэтку женщины, то переводил взгляд к привораживающе огромному хризолиту, потом сгреб все одним движением на пол.

— Если желаешь, мы возьмем по одной статуэтке на память, — предложила хронавт.

— Выбери сама. Или подожди: в той куче наверняка найдутся вещи занимательнее.

Они пробыли в Миет-Мет еще шесть дней, исследуя руины и холмы вокруг.

Грачев не торопил Эвис с уходом. После изнурительного пути по болотам, смертельных бед, сопровождавших их от южных степей, оседая жизнь стала ему приятна. Утром он отлучался проверить силки, устроенные за бамбуковой рощей, набрать плодов и ягод, остальное время сопровождал Эвис, сам воспаляясь энтузиазмом исследователя. Его наблюдательность, умение по незначительным деталям восстанавливать картины прошлых событий стали значительной помощью в постижении тайны Миет-Мет. Однако истинно вникнуть в основу древней культуры, понять причины ее падения возможно было, лишь расшифровав неведомые письмена. Они встречались на каждом шагу: на фресках, стволах колонн, испещряли плитки обожженной глины. Хранившиеся тысячами во внутренних залах, они были высечены твердым резцом на тяжелых базальтовых плитах и по-прежнему дразнили молчанием.

— А ты упряма, — говорил Грачев, застав Эвис перебирающей обломки старых керамических книг. — Все еще надеешься отыскать свой розеттский камень? Так ли важно прочитать, сколько быков было в стаде какого-нибудь царька, да сколько пожертвовал скряга вечным?

— Я надеюсь, что скоро прочту истории, интересные даже тебе, — отвечала она. — Представь, я близка к этому.