Голубая Саламандра

Магиор, бодро поднявшись по ступеням, остановился рядом с Ваамканом и также, опираясь на стену, глядел вниз. Выражение лица его было иным: на губах будто бы проступала улыбка. Казалось, свет множества костров у холма заботил его меньше.

— Народ требует чужакам казни мучительнее, — заметил он.

— Но не сейчас же! — Ваамкан порывисто повернулся, раздраженный, что мысли его посмели прервать.

— Разумеется, завтра. В городе станет спокойнее, когда с ними покончат.

— И, наверное, не завтра. Ходят слухи, будто пленница — сестра Арума…

— Еще говорят — она спасла Рожденного. Но, известно всем — проклятые иноземцы в сговоре с Ниесхиоком умертвили Единорогов! Ниесхиок мертв, почему же живы они?

— Я не глуп, Магиор! И мысли у меня о другом… Арум — сын правителя Аттлы. Аттла далека, но несказанно могущественна. За горсткой железноголовых могут последовать тысячи. Как бы жизнь аттлийки не оказалась бесценной!

— Дочь великого правителя не может путешествовать одна через Ильгодо! Мне видится — они вовсе не аттлийцы. Подумай сам! Спроси Крилоха!

— Усиль стражу, стерегущую их. Или лучше спрячь иноземцев. Спрячь, чтобы никто не узнал, где они.

— Ее — да. А светловолосого мужа я бы скорее убил. Иногда пол дела выгоднее целого. Он необычно силен. Не по-человечески! Пятерых, пришедших за ними, порубил мечом — перепуганная стража едва успела захлопнуть дверь, иначе, казалось, он вырежет всех! Так чужаки и сидят там… Не пьют, не едят… С пятью убитыми. Я больше верю, что они — не люди. Они опасны, славный Держатель, послушай меня! Она ведьма, в теле которой черви — ведь не бывают женщины такими! А он — воплощение духа нечистого.

— Возможно. Но ее пока не троньте. Грозному мужу отрубите руки: запах и цвет крови покажет, кто он.

Они некоторое время молчали. Со стены было видно, как догорают останки неугодных храмов — красиво и трагично. В городе почему-то стало тихо так, что слышалось веселье в лагере имьяхийцев.

— Их перевалило за три тысячи. Думаю, утром станут нас испытывать, — сказал Магиор. — Но они еще слабы.

— Их силы растут. Грязные псы! Они будут бросаться все яростней, а мы слабеть. Почему мы их не раздавили в первый же день! — сокрушался Ваамкан. Он давно уже послал своих людей, переодетых крестьянами, заручиться поддержкой в малых городах; вложил им в уста слова хитрых обещаний. Только мало было надежды на какую-нибудь помощь. Да и кому он был нужен, с кем знаком новоявленный Держатель — недавно маленький безызвестный жрец.

— Мы одолеем их, — вдруг сказал Магиор. — Я долго думал и нашел выход. Нам поможет один человек — твой враг, которого ты разыскиваешь… Я уже нашел его.

— Кто?!

— Иенхон.

— Иенхон! Схватили его?! Я знал, что он не вышел из города. Где он?! — известие, что найден охотник, исчезнувший в ночь погрома в святилище Рэдо безумно обрадовало Ваамкана. Он ненавидел человека Голубого Леса едва не больше, чем Оенгинара. Ненавидел и боялся за его дерзость, гордый вид, за злой язык и еще за то, что тот был знаком со многими тайнами.

— Город, не лесные дебри, здесь трудно путать следы. Он скрывается у одной блудницы. Я намеренно не стал его тревожить.

— Чем он будет полезен?

— Я долго думал, как ловчее обмануть имьяхийцев… — Магиор огляделся, убеждаясь, что их никто не слышит: — Под восточной стеной от рощи, что по берегу реки, есть подземный ход. Ты не знаешь о нем. И вряд ли кто знает, кроме немых слуг Оканона. Пусть нечестивец Иенхон узнает о тайном ходе. Пусть воспользуется им для бегства.

— Отпустить его?! Дать уйти этому псу через тайный ход?!

— Истинно так… Он не уйдет далеко! Он, полный ненависти, зло обиженный дикарь, укажет путь вражьему войску. Путь в могилу — мы засыплем оба конца прохода!

— Ты сын лисы, Магиор! — Ваамкан глядел на него странным немигающим взглядом, потом, словно опомнившись, рассмеялся:

— И к тому же глупец! Иенхон не пойдет на встречу смерти. Ему незачем идти в лагерь горцев, где увы не убитый им же Оенгинар. Он не сумасшедший, он просто сбежит!

— Нет, — Магиор упрямо покачал головой: — Я еще раз утверждаю — Иенхон ради мести пойдет и на смерть. Мне ли его не знать! Он изведется, лишь бы на гибель тебе протащить войско Истргдора тем ходом. Поверь, я все обдумал много раз. Нам не найти лучшего орудие для этого замысла! Лучшего, чем горящий местью, Иенхон. Любой другой посланец вызовет у опытного Истргдора подозрения. Любой, но не пришедший каяться Иенхон — человек Голубого Леса, служивший Ниесхиоку!

— Хорошо… — Ваамкан неторопливо взвешивал доводы начальника войска, понимая насколько привлекателен и опасен неожиданный план. Ему никак не хотелось отпустить бывшего уже в руках Иенхона, без особой уверенности в том, что расправится с ним позже. Однако, возможность так легко покончить с осаждавшими, брала вверх. Спустившись с башни, они направились к Дому Рода, и до глубокой ночи обсуждали детали в уже пущенной в действие затее Магиора. Устроившись в ярко освещенном зале, глотали вино из золотых сосудов, подносимых бледнотелыми невольницами из капдских гор и даже позволяли себе шутить.