Голубая Саламандра

— Я здесь! — ответил он. Втиснув ступню в трещину, подтянулся и сел. Узнав, что хронавт достигла пещеры, он не удивился. Их разделяло около ста метров, но опуститься к пещере тем же путем он ни за что бы не смог. Мешок за его плечами был тяжелой ношей и неминуемо бы нарушил баланс при обратном движении, там где приходилось вжиматься в выступы скалы. Андрей поднялся еще немного. Над головой нависал неопреодолимый широкий карниз. Справа и слева стена казалась гладкой, даже для лап паука. Он закрепился в трещине, размял онемевшие члены.

— Жди меня! Жди до темноты! — крикнул он Эвис, — Здесь неуютно, и я попытаюсь спуститься!

Ответа Грачев не расслышал. Он сменил позу, положил голову на камень, глядя в синее небо и на парящего там орла. Его обветренное лицо улыбалось, может от осознания, что поднялся он выше легендарных ворот в Лабиринт или смеялся он над собственной глупостью. После недолгого покоя Андрей принялся искать хотя бы какую-нибудь опору, чтобы выбраться из ловушки. Однако волна оптимизма быстро спадала. Становилось понятным, что шаг в любую сторону означает падение. Он висел над бездной, как распятый.

— Жалкий пленник горы! Глупец, ползущий в жилище богов! О, пожалуй это малая кара из возможных! — клял он себя и пил из фляжки большими булькающими глотками. Вода слегка освежила его, прояснила разум. Шум ветра и водопада теперь не сливались в эхо, гудящее больно в голове. Постепенно Андрей различил какие-то звуки еще доносящиеся сверху. Он повернул голову и увидел фигурку зверя, не то странного человека, спускавшегося на скальный карниз. Это походило на галлюцинацию. Мохнатая голова высунулась под ним метрах в двенадцати и произнесла: — Я видел. Грачев разобрал два простых слова с трудом, в известной ему Аттике так не говорили. Существо мычало что-то еще повторяя неясную короткую фразу. «Бред. Обычный бред», — убеждал себя Андрей, бездейственно наблюдая за свесившейся веревкой, которую раскачивал ветер, относя в сторону, то швыряя к нему достаточно близко. Протянуть руку и взять ее он не решался в страже, что невозможная иллюзия тут же растает, а боги и черти диким хором станут смеяться над ним. Все же в один момент он схватил брошенный конец, с удивлением ощупывал узловатую тугую реальность, потянул на себя сильнее, сильнее и, собравшись силами, полез по спасательной нити вверх.

Взобравшись на карниз, он прислонился к стене, жадно вдыхая воздух, дрожа от великого физического напряжения, волнения, радости, неизвестно каких еще чувств, ощущений штормивших его.

— Юр, — назвался спаситель, ткнув себя пальцем в грудь.

— Грачев, МСОСБ, — шумно выдохнул Андрей и рассмеялся. От горцев он слышал о нутах, будто рожденных в помощь аоттам колдовством Ликора, другие говорили, что эти существа произошли от волка и полюбившей его женщины. В двух шагах от Грачева стояло существо поросшее редкой рыжей шерстью с длинными, словно неловкими руками, выпуклой грудью и крупной головой. Нижняя челюсть была массивная скулы широки, но от этого вид его не был свирепым, казалось даже в минуты гнева мягкие губы будут изображать улыбку. В круглых желтых глазах читалась собачья преданность. Нут повернулся и полез по скале откуда пришел. Андрей наблюдал за его грубыми размашистыми движениями, затем поспешил следом. Там подъем оказался проще, как по рифленому крутому пандусу. Скоро они достигли вершины гигантской плиты. Впереди простиралась неведомая страна аоттов. С трех сторон вставали высокие горы. Их склоны одевали густые леса. Клонящееся к закату солнце золотило руины города на северо-востоке или то были причудливые выросты скал. Над ними кружили стаи больших медлительных птиц, и будто слышались сладкие медные звуки. Тихая река, извиваясь между холмов, разливалась цепью голубых озер и здесь уже, разрезая неприступную границу заповедной земли, срывалась вниз. Гонимый любопытством, Грачев направился к месту исхода водопада. Он взошел на один из утесов, с восторгом зрел, как неистовый поток несся по глубокому каменному желобу, пенясь, дробясь радужной пылью и рушился, сотрясая могуществом горы. Подавшись искушению Андрей спустился на самое дно, вымытое водой, пропасти, вдоволь напился и основательно вымок сам, потом расслабился на покатой глыбе под фонтанами брызг.

Нут потревожил его нетерпеливо расхаживая вокруг и бормоча. «Аотты любят…» — только, и было понятно из членораздельных фраз, говорил ли он о водопаде или чем- то другом.

— Хорошо, что любят, — подражая интонациям Юра, передразнил Андрей. Наполнив фляжку свежей водой, он поднялся на возвышенность. Закат отражался в озерах, мягким золотом лежал на лесах и холмах. Земля Облаков была перед Грачевым. Но он по-прежнему имел право войти сюда лишь через Лабиринт. Эвис ждала его, с каждой минутой ее волнение возрастало, и Андрей заторопился назад.