Голубая звезда

– Интересно! – присвистнул Альдо, наморщив нос, как будто принюхивался к лакомому блюду. – Не спрашивайте у меня разрешения прочесть, вы его уже получили.

В конверте было письмо и большая картонная карточка с золотыми буквами; Альдо, с удивлением пробежав ее глазами, передал своему собеседнику, а сам прочел несколько строчек, написанных твердым волевым почерком:

«Дорогой князь! Я только что узнал о происшедшей с вами неприятности и сожалею больше, чем вы, вероятно, предполагаете. Наша с вами ссора не должна быть помехой взаимному уважению, и я от души надеюсь, что вы не слишком пострадали и скоро поправитесь, а также что наши отношения еще могут стать дружескими и сердечными, несмотря на столь неудачное их начало. Поэтому моя невеста и я будем счастливы, если вы почтите своим присутствием нашу свадьбу. Я нахожу, что это будет самый лучший способ зарыть поглубже топор войны. Примите заверения...»

– Или этот человек невинен как агнец, или он величайший из лицемеров! – воскликнул Альдо, передавая послание Адальберу. – Не знаю почему, но я склоняюсь скорее к первому предположению.

– Я тоже... склонюсь, когда уясню себе, как он мог узнать, что с вами случилось, если сам в этом не замешан.

– Это как раз проще простого: утренняя месса в церкви Святого Августина! Компаньонка моей тети каждый день беседует там с кухаркой сэра Эрика и узнает от нее все, что происходит в его доме.

– Ах вот оно что! В таком случае тем более советую вам прислушаться к тому, что я только что сказал: если юная графиня хочет избежать брачной ночи, она должна исчезнуть одна, а вам следует оставаться на виду среди гостей, когда ее якобы похищение будет обнаружено. Это единственный способ заставить всех поверить в ее выдумку о бандитах и требовании выкупа... которая, в конце концов, не так уж плоха.

– Должно быть, вы правы, но она не согласится бежать без меня... да и куда она поедет?

– Об этом мы подумаем! – успокаивающим тоном проговорил Адальбер. – Как и о том, кому поручить сопровождать ее. Извините меня, друг мой, но я уже должен покинуть вас, – добавил он. – Мне предстоит уладить множество дел. Поправляйтесь, и главное – постарайтесь обрести прежний цвет лица к решающему дню. А меня ждет весьма насыщенная жизнь. Нет ничего полезнее для умственной деятельности, чем организация небольшого заговора!

– А что прикажете мне делать все это время? – проворчал Альдо вслед другу, уже готовому упорхнуть за дверь. – Сидеть сложа руки?

– Я уверен, вы найдете, чем заняться! Заклейте хорошенько висок пластырем, гуляйте, побывайте в музеях, повидайтесь с друзьями, только, умоляю вас, не приближайтесь к прекрасной Анельке на пушечный выстрел! Она будет в курсе наших планов, это я беру на себя...

– Только не забудьте посвятить в них и меня! – вздохнул Морозини.

От бесчисленных сигарет и разговора у него снова разболелась голова. В самом скверном расположении духа он поднялся к себе с намерением принять ванну, проглотить горсть таблеток аспирина и не выходить из комнаты до завтра. Если уж приходится бездействовать, надо воспользоваться этим, чтобы подлечиться! Обед он попросит принести ему в комнату, а потом сразу же ляжет.

Увы, как раз в тот момент, когда князь, подкрепившись, уже засыпал в мягкой постели, в дверь постучал Сиприен и доложил, что секретарша господина князя просит его к телефону по делу, не терпящему отлагательств.

– Она что, не могла подождать до завтра? – ворчал Морозини, натягивая халат и ища ногами домашние туфли, чтобы спуститься в привратницкую.

– Мадемуазель не виновата, – вступился за секретаршу Сиприен, – связи с Венецией нужно ждать четыре часа...

В привратницкой пахло вареной капустой и табаком. Жюль Кретьен, привратник, уступил Альдо свой стул и вышел покурить в сад, забрав с собой своего кота. Альдо взял трубку, надеясь, что связь прервалась, но нет – он услышал голос Мины и даже, как ему показалось, различил в нем раздраженные нотки:

– Мне сказали, что вы больны? Надеюсь, ничего серьезного, так, небольшое несварение желудка? Напрасно вы, когда бываете в Париже, проводите слишком много времени в модных ресторанах...

– Вы вытащили меня из постели, для того чтобы высказать мне это? – вне себя прорычал Морозини. – Рестораны тут ни при чем – я упал и сильно расшибся!.. Ну, что вы хотели мне сообщить такого безотлагательного?

– А вот что: работы невпроворот, я изнемогаю, и вам пора бы вернуться. Сколько еще продлится ваша отлучка?

«Что за наглость – она отчитывает меня?» – подумал Морозини, борясь с искушением немедленно отправить Мину к ее родным тюльпанам. К сожалению, кроме голландки, никто не смог бы вести дела в его отсутствие. К тому же он привык к своей секретарше и уже не мог представить, как будет работать без нее. Поэтому он лишь сухо бросил: