Голуби над куполами

Но это было давно. Сегодня же Павел был зол на хвостатых. Его несказанно раздражала их шумная возня, страшила возможность подхватить какую-нибудь заразу. Еще неизвестно, откуда у него сыпь по всему телу. Носятся тут, как наскипидаренные, посуду переворачивают, трясут над ней своими стрептококками. Пока не запустишь в них чем-то тяжелым, не ретируются. Бутылка с водой, кстати, помогла. Она не просто шмякнулась о бетонный пол, но еще и «выстрелила», хрустнув, как сучок под ногой. Грызуны тут же покинули облюбованные угодья. И сразу же наступила тишина. «Этот креативчик надо бы застолбить», – подумал Тетух, все еще не решаясь превратить лампу в ночник.

И тут его взгляд уперся в нечто, сидящее на втором ярусе нар у противоположной стены, как раз над головой у свернувшегося калачиком Владика. Нечто оказалось чрезвычайно упитанной крысой с гладкой глянцево-серебристой шерстью. Ее длинный толстый хвост свисал вниз. Забавные, слегка закрученные усы шевелились, так же, как и мохнатые закругленные ушки. Узкая мордочка скалилась острыми желтыми резцами. Животное совершенно не боялось лежащего напротив мужчины. Сидело и причмокивало, широко открывая рот. Совсем как человек, у которого между зубами что-то застряло.

«Вот же злыдень! – проворчал Паштет. – Всем крысобратьям страшно, а ему нет. Знает, что может по щам получить, а все равно рискует. Совсем, как я».

На слове «злыдень» пасюк издал странный звук, будто хотел опротестовать данную ему характеристику. «Не нравится? Привыкай. Не всем зекам по сердцу их погремухи, однако ж отзываются». Тот спорить не стал, но уходить не собирался. Сидел и, не мигая, смотрел на Павла, будто гипнотизировал.

«Ладно, иди сюда, – неожиданно для себя произнес мужчина. – Будешь себя прилично вести, возьму на баланс. Дружить тут больше все равно не с кем – одни муфлоны».

Два раза повторять не пришлось. Крыса бесстрашно соскочила с верхотуры на стол, перебежала по нему на другой конец и, прыгнув на свисающую вниз куртку Паштета, взобралась по ней к нему на шконку.

Тот чуть дар речи не потерял. Нет, он и раньше знал, что крысы, помимо сообразительности, отличаются терпением и упорством. Что состав их крови, геном и некоторые другие особенности организма близки к человеческим. Что известны случаи, когда ручные пасюки помогали хозяину выбраться из плена, перегрызая путы или принося ключи от темницы. Но он никогда не слышал о грызунах, понимающих человеческую речь.

Примостившись на краю спальника, животное уставилось на Пашку, мол, зачем звал? Тот, растерявшись, молчал. Крыса терпеливо ждала, не сводя с него своих необычных глаз: левый был черным, а правый – рубиновым. Наконец он взял гостью на руки, погладил ей щечки, шею и за ушами. Шерстка животного, состоящая из чередующихся серебристых и темно-серых волосков, стала вздыматься, обнажая рыжие участки с черными и белыми полосками. Мужчина осторожно приподнял вверх мощный серый хвост, под ним оказались два продолговатых яичка, размером чуть меньше желудя. «Выходит, ты у нас – крутопацан, – уважительно произнес он. – Ну, что, дружить будем?». Крысак встал на задние лапы и начал делать мордой круговые движения. При этом он шевелил усами, принюхиваясь к Паштету. Получив необходимую информацию, пасюк облизал хозяину руку. Стало быть, присягнул на верность. Тетух с облегчением вздохнул. Каким бы отмороженным не считали его окружающие, он остро нуждался в чьей-то, если не любви, то хотя бы привязанности. Что делать, если в роли друга судьба послала ему крысака? Видно, не заслужил он у нее других приятелей.

– Ладно, Злыдень, я ложусь спать, – зевнул Павел, поглаживая грызуна по хвосту. – А своим передай: увижу здесь хоть одну крысиную морду, – о присутствующих речь не идет – устрою геноцид. Давай-ка я тебя помечу, чтоб, часом, не пришибить. А то глаза твоего рубинового издалека не видать.

Из-под спальника он достал клубок с синей полипропиленовой нитью и, оторвав кусок, завязал его бантиком на шее нового друга.

– Красавец! Все твои сородичи от зависти удавятся – гарантирую.

Пискнув что-то в ответ, животное метнулось к воздуховоду. «Нет, фауна тут, конечно, стремная, не подчиняющаяся закону всемирного тяготения, – подумал мужчина. – А, может, этот, поглотивший нас, черный колодец нереален? Может, мы попали в иное измерение и, пройдя через портал, вскоре вернемся обратно, каждый – в свою привычную жизнь? Артист будет играть алкашей в сериалах, мент ловить бандитов, батюшка – венчать-крестить-отпевать. Владик подастся искать родаков в телепередачу «Жди меня», а я буду дальше торговать телефонами и коцанными иномарками, втюхивать дебилам БАДы[13] и играть на спортивном тотализаторе»… На этой мысли сознание Павла «отключилось от сети».