Голуби в траве. Теплица. Смерть в Риме

Хотелось ли Адольфу жить? Хотелось ли ему предстать перед судом? В церкви были женщины и беженцы, были и мужчины, поспешно натянувшие гражданское платье, чтобы избежать плена. В церкви оказались и американские солдаты, они прислонили свои карабины к церковным скамьям и держали молитвенно сложенные руки на стальных касках. Они сберегли свою жизнь. Они называли себя освободителями. Они явились из-за океана. Это были крестоносцы. В нацистских школах Адольфу Юдеяну приходилось слышать о крестовых походах, но его наставники неодобрительно отзывались о них.

Наставники проповедовали завоевание земли, а не далеких небес. Они считали, что не стоит отвоевывать гроб господень, однако гробы их не пугали. Адольф больше не верил своим воспитателям. Он больше не верил людям. Он решил служить всевышнему. Богу отцу, и сыну, и святому духу.

Ему не хотелось умирать. Но он чувствовал близость смерти. И ему было страшно. Юдеян сел в автомобиль, поданный его верноподданными, вольноотпущенниками, но не отпущенными на волю слугами, это была изрядно потрепанная колымага, почти фронтовая. Они ехали в боевой обстановке, они были разведдозором и наступали. В каком же направлении они наступали?

Направление было безразлично. Важно было наступать. Юдеян приказал:

- На вокзал.

Он не знал, что ему делать на вокзале. Но вокзал был определенной целью. Он был объектом. Там можно было спрятаться. Там можно найти укрытие. Можно бесследно исчезнуть, уехать, снова пропасть без вести, снова умереть, не умирая. Юдеян мог стать легендой, как «Летучий голландец», и Ева гордилась бы им. Вокзал находился поблизости. Юдеян сидел рядом с шофером, другой парень устроился на заднем сиденье, за его спиной. Однако Юдеян заметил, что машина идет не к вокзалу, они петляли, мчались вперед, сворачивали, кружили, словно что-то отыскивая, - вероятно, они высматривали подходящий закоулок или тупик, глухие места, удобные для убийства, а может быть, они искали шумные улицы, где грохотал уличный транспорт и где одинокий выстрел не привлек бы внимания; они действительно вообразили, что Юдеян уплатит по чужому счету, болваны, они полагали, что поймали его в свои сети; но Юдеян прекрасно разбирался в ситуации, вот так же ездил он в лес, выполняя приговор фемы; ударить сзади или выстрелить в спину, забрать у покойника бумажник, распахнуть дверцу машины и выбросить труп к чертям собачьим; он в этом прекрасно разбирался, и таков был, в конце концов, приказ фюрера - уложить на месте начальника, который изменил, который капитулировал; это был приказ для каждого, особенно для вот таких, австрийских эсэсовцев, единокровной гвардии фюрера; но Юдеян не изменил, не капитулировал и страх чувствовал только в Риме, в этом проклятом поповском логове он чувствовал страх, но не был трусом, и с ним этот номер не пройдет; они мечтали на его деньги пойти в бордель, но Юдеян не даст им расстрелять себя при попытке к бегству, он сам изобрел этот прием, и его не заставят бежать. Он применял тактические обходы, шел окольными дорогами, путь вел через пустыню, вехами ему служил помет шакалов, но его целью оставалась Германия, его фата-морганой по-прежнему была Великая Германия, и ничто не могло сбить его с пути - он зарычал на них. Машина мгновенно остановилась. Ветхая жесть еще дрожала. Юдеян с наслаждением орал на них. Они же его солдаты, его цепные псы, его молодчики. Он основательно вправил им мозги. Они узнали голос своего господина. Они не возражали. Они не отпирались. Они готовы были лизать ему сапоги. Он вышел из машины и приказал: «Кругом марш!» Они развернули машину и дали полный газ. Их путь вел в Валгаллу. Юдеян охотно приказал бы им явиться в его распоряжение. Но куда бы он приказал им явиться? Прямо в ад? Юдеян не верил в ад. Он уже взрослый. Его уже просветили. Никакого ада нет. Им только пугают детей. Черт был просто черным подручным у попов. Им оставалось только явиться в распоряжение смерти - надежного друга, верного сподвижника, смерти, которой так боялся маленький Готлиб, а Юдеян, храня верность школьной песне об Андреасе Гофере, которую разучил маленький Готлиб, не раз посылал смерть в долину, и не только в долину.

Впереди оказался туннель. Он манил Юдеяна. Юдеян вбежал туда, его точно втянуло. Он снова вошел в ворота подземного мира. Это был вход в царство мертвых. Туннель, прямой и прохладный, как бы канализационная труба городского транспорта, здесь громыхали автобусы, а неоновые лампы изливали в эту преисподнюю мертвенный свет. Вот где они хотели застрелить его. Инстинкт не обманул Юдеяна, он выскочил из машины в последнюю минуту.

Он стремительно зашагал по узкому тротуарчику, тянувшемуся вдоль стены туннеля. Ему чудилось, что он вошел в свою могилу. Это была длинная, выложенная кафелем, гигиеническая могила, напоминающая кухню, холодильник и писсуар. В морге не набивают рот землей. Землей набили рот жертве фемы.