Голубятня на желтой поляне: Роман-трилогия

Они оба посмотрели на Глеба. Он стоял в полусотне шагов. Стоял спиной, но часто оглядывался на Игнатика и Яра. Тик слабо улыбнулся и помахал ему варежкой. Глеб радостно замахал палками.

— Он хороший, — сказал Игнатик.

Яр придвинул его к себе вплотную.

— А мой Юрка… — сказал Яр. — Он ведь сейчас, наверно, такой же, как Глеб. Ну, разве что чуть помоложе… Тик, вы же с ним очень разные…

«И вам, таким разным, не пришлось бы ссориться и ревновать друг друга, если бы встретились. Нечего и бояться», — добавил он про себя.

Игнатик его понял. И недовольно ответил:

— Что хорошего, если разные? Наоборот… Был бы он мальчишка, другое дело. Одинаковым братьям легче договориться…

С ближнего склона мчались Алька, Чита и Данка.

— Ну что за копуши! — кричала Данка. — А еще мужчины!..

2

Дальше они двигались вшестером.

Впереди встала густая рощица — смесь елок, березок и осин. Яр хотел обойти ее, но Игнатик обогнал всех и въехал под заснеженные ветви. Минуты две лыжники пробирались среди трескучих сучьев и мохнатых зеленых лап. Затем вышли на просеку.

— Ой… — негромко сказала Данка. — Это что?

Просеку наискось пересекали следы. Человеческие следы. Кто-то маленький, легкий, почти не проваливаясь, пробежал здесь по свежему снегу. Босиком.

Просека полого уходила вниз по склону, солнце светило вдоль нее, и лучи накрывали снег неярким скользящим светом. Зато в следах солнце как бы застревало. Они ярко золотились на мерцающем снегу. Это было очень красиво. Но Данка передернула плечами и сказала:

— Они же поморозятся…

— Они холода не чувствуют, — насупленно ответил Игнатик. И попросил: — Пошли. Только без шума.

Лыжники пересекли просеку рядом со следами и опять оказались в чаще. Но почти сразу чаща поредела. И слышны стали голоса. Веселые тонкие голоса, вскрики и смех. Как на школьном дворе во время перемены.

Елки расступились, и открылась овальная поляна.

На поляне бегали, догоняли друг друга, кувыркались и боролись десятка два одетых по-летнему мальчишек.

Яр передернул плечами. Было что-то резко тревожное, ненастоящее и даже пугающее в этом полете растрепанных ребячьих волос, в мелькании смуглых ног и рук, взметающих гейзеры снега. Но мальчишки играли по-настоящему. И сами они были настоящие. Снег мелкими капельками таял на их загорелой коже. И когда Яр издалека разглядел эти капельки, ему стало легче.

Младшим было лет восемь-девять, старшим где-то около тринадцати. Они оказались давно не стриженные и все очень загорелые — будто после смены в летнем лагере у моря. Многие бегали босиком. Приглядевшись, Яр заметил, что их майки, рубашки, матроски — выцветшие и залатанные. Но если не приглядываться, мальчишечья компания казалась очень пестрой и даже нарядной. Будто швырнули на снег охапку разноцветных елочных флажков и теперь их носит ветер.

Посреди поляны, провалившись тонкими ногами в снег почти по колено, стоял и швырялся снежками мальчишка ростом с Игнатика. А другие ребята кидали в него. Мальчишка смеялся, откидывая голову. Рубашка у него была желтая и волосы — желтые, солнечные. Они горели на ярком свету. Снежки — совсем не липкие, сухие — не долетали до ребят, рассыпались в воздухе в мелкую сверкающую пыль. В клубах этой пыли и на желтом снегу метались тонкорукие синие тени…

И вдруг пыль осела, тени замерли, смех и голоса стихли. Оказалось, что мальчишки стоят неподвижно. И смотрят на незваных лыжников.

— Стойте здесь, — быстро сказал спутникам Игнатик. Сильно толкнулся палками, оставил их в снегу, выехал вперед и замахал над головой красными варежками.

Мальчик с желтыми волосами улыбнулся.

— Это Тик, — сказал он негромко, но было хорошо слышно в холодной тишине. — Все в порядке, ребята.

Он выдернул ноги из снега и, почти не касаясь его, побежал к Игнатику. И другие побежали. Обступили со смехом, снова поднялся шум. Яру показалось, что сейчас мальчишки подбросят Игнатика в воздух и станут качать, как победителя лыжной гонки. Но нет, они только смеялись и шумели. Потом чуть поутихли, и звонкий голос отчетливо сказал:

— А чего же! Конечно!

Из толпы высунулся щуплый темноволосый пацаненок в синей майке — один из самых маленьких. Сложил рупором ладошки и крикнул тоненько:

— Вы чего там стоите? Идите к нам!

— Пошли, — решительно сказал Чита.

Мальчишки обступили гостей. Их любопытные глаза напомнили Яру осеннее утро, когда он впервые пришел учителем в Ореховскую школу номер семь. Ребята так же обступили, так же смотрели. Впрочем, не совсем так. У тех, у школьников, кроме любопытства, мелькала порой и озабоченность: какой ты? Не злой ли? Не будешь ли обижать? А здесь все смотрели без недоверия. Кто весело, кто задумчиво, а кто чуточку хитровато.

Яр все-таки сказал с неловкой улыбкой:

— Вы нас не бойтесь…

Те, кто стоял поближе, засмеялись. Не обидно, и все же с ощущением превосходства. Так ребята смеются над взрослыми, когда те пытаются играть с ними в детскую игру и не умеют. Курчавый мальчик в клетчатой рубашке — пухлогубый и с очень синими глазами — снисходительно разъяснил:

— Чего же нам бояться? Если что, мы взлетели — и нет нас.