Голубятня на желтой поляне: Роман-трилогия

Сентябрь кончался, но дни стояли по-прежнему теплые. Было совсем безветренно. Пушистые семена белоцвета висели в воздухе неподвижно. На пустырях цвели мелкие городские ромашки, и над ними летали поздние бабочки. Солнце еще грело сквозь рубашки плечи, но не сильно — словно осторожно трогало на прощанье теплой ладошкой. У Гельки в такие дни было спокойное, тихое настроение. Даже тревога за Юрку почти угасала, и казалось, что скоро все объяснится и все будет хорошо…

Гелька сказал:

— Пойдем к реке, Янка…

— Зачем? — Янка оторвался от своих мыслей. Что это были за мысли, Гелька не знал. Но видимо, не такие спокойные, как Гелькины.

— Просто так, — сказал Гелька.

— Вода уже холодная… — Янка смотрел как-то озабоченно.

— Да не купаться же. Посидим на обрыве. Вон какой хороший денек…

— Что? — Янка остановился. Не то испугался, не то сильно удивился. Или обиделся?

Гелька тоже испуганно остановился.

— С тобой что? Янка…

Янка сморщил лицо, тряхнул головой.

— Ты скажи… Ты что сейчас сказал?

Гелька ошеломленно пробормотал:

— А что такого… Сказал: хороший денек…

— Сейчас… — Янка опять поморщился. Уронил с плеча сумку, быстро сел на край каменного тротуара, обхватил колени, съежил плечи — на них горбились мягкие погончики школьной рубашки.

Гелька торопливо сел рядом. Тихое настроение пропало, и опять пришла тревога — она стала такой привычной в дни августа и сентября. Гелька ничего не спросил. Он ждал, что скажет Янка.

Янка медленно посмотрел из-за поднятого плеча. Горько прошептал:

— Теперь ясно, почему она кружилась…

— Что?

— Голова… Помнишь, как я стал бояться высоты?

— Ну… не так уж ты боялся. Это хоть с кем бывает, — осторожно сказал Гелька. — Это случайно.

Янка уткнулся носом в колени. Сказал опять шепотом:

— Не случайно… Это всегда так бывает перед тем, как начинаешь летать. Очень боишься высоты, и этот страх надо пересилить… Теперь-то я все вспомнил.

— Янка…

— Гелька, я не Янка.

Гелька, не показывая испуга, сказал очень бережно:

— Пойдем домой потихонечку. Ты, наверно, немного заболел. Тогда вечером продрогли на свалке…

— Гелька, я правда не Янка…

— А кто?

— Меня звали знаешь как? Да-ни-ил. Данила, Данилка… Данька… Мама звала Денек. Потом и все так звали…

— Ну, хорошо. Пойдем к маме…

— Да я не про эту маму. Той мамы нет… — тихо сказал Янка.

— Ну… смотри, Листик и Васька идут. Давай мы тебя домой проводим. А?

Янка быстро встал. Накинул на плечо белый ремень сумки. Отбросил назад волосы. И сделался какой-то непривычный: сразу подросший, строгий, незнакомый. Сказал негромко, но решительно:

— Лучше пойдем к тебе, Гелик. На крышу. Все вместе. Там никто не мешает, я про все расскажу.

Они проговорили до вечера.

В сентябре сумерки приходят рано. Они зябкие, осенние. Но у нагретого кожуха энергосборника на крыше было тепло.

Над головами зажглись первые звезды. Янка грустна сказал:

— Я с самого начала чувствовал, что Юрка уйдет. И что я должен ему помочь. Это была особая цель. Думаете, я тогда случайно вагон с искоркой разогнал? Я понимал, что так надо. Только не знал зачем. Все случилось раньше времени, потому что появился Глеб. Мы с ребятами не рассчитали… Ну кто мог подумать, что в Старогорске неизвестно откуда появится какой-то Глеб? Из-за него все и сорвалось…

— Может, все-таки не сорвалось? — робко спросил Листик. Они с Васькой почти все время молчали, но теперь Листик подал голос.

— Как же не сорвалось? — с беспощадной досадой сказал Янка. — Я должен был увести Юрку к отцу вот сейчас, в сентябре, когда все вспомню… Отец просил хотя бы узнать про Юрку, весточку от него принести, а все ветерки решили: это не выход. Решили, что надо вытащить Юрку туда вот такого, пока он не вырос, рвануть его на сорок лет вперед. Через все эти чертовы пространства и временные поля, напролом… А я это дело провалил.

— Но ты же не виноват, — сказал Гелька.

— Какая разница, виноват я или нет? Юрка-то с отцом никогда не встретятся.

— А может, все-таки встретятся? — робко проговорил Листик. — Может, Юрик отца сам найдет?

Янка трахнул кулаком по энергосборнику и сказал почти со слезами:

— Ну как вы не понимаете? Он его не нашел. Раз он был с нами во время восстания. Теперь-то я знаю, что Музыкант — это Юрка… А восстание было за сорок лет до того, как на Планете появился Яр…

— Да как это может быть? — беспомощно спросил Гелька. — Юрка ушел от нас полтора месяца назад, А эскадер-«девятка» еще не построен… Так не бывает.

Он говорил это уже не первый раз.

— Значит, бывает… — уныло ответил Янка. — Значит, они замкнули время в кольцо.

— Эти… которые клоуны? — прошептал Листик и придвинулся к Гельке.

— Ну да…

— А как это — в кольцо? Мы еще не проходили…

— Этого никто не проходил и никто не понимает, — со вздохом сказал Янка-Денек. — Но они замкнули. Вот и пошла карусель.

— Янка… — Гелька морщился, будто решал головоломку. — Но если ты вернешься… Когда ты вернешься туда, ты же можешь встретить Яра и объяснить, что Юрка стал ветерком. Что он теперь в Пустом Городе. Они же смогут увидеться. Ну… хоть ненадолго…