Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия

Она была подросшая, похудевшая, в каком-то сером печальном платьице. Яр такой и ожидал её увидеть.

Данка заулыбалась навстречу:

- Ой, Яр… Здравствуй, Яр! Наконец-то… Яр, ты один?

- С Алькой. Он к маме побежал… Яр говорит, что Игнатик погиб, - сразу сказал Чита. Ну и правильно, что сразу.

У Данки погасли глаза.

- Я будто чувствовала…

Она медленно повернулась и пошла по тропинке. Яр и Чита - по сторонам от неё, по шелестящей траве. Так они дошли до переулка с кривыми домиками. Некоторые домики были обугленные, без крыш. Данка молчала.

- Я вот… смотри, - осторожно проговорил Чита. - Мячик наш в дупле нашёл.

Данка посмотрела без интереса.

Чита сник. Даже книгу опустил.

Данка сказала:

- Тут автобусная остановка недалеко. Поехали ко мне, что ли… Я вас покормлю чем-нибудь… Яр, а у меня мама умерла.

- Я знаю, Данка.

«Ну вот и всё», - подумал Яр. Оттого, что всю ночь не спал, голова у него была тяжёлой. Но ещё тяжелее было на душе. Вот он пришёл. И что дальше? Зачем он этим ребятам? Зачем он здесь вообще? Воевать с неведомой силой? Один воевать не может. Дело не в том, что нужны союзники. Дело в том, что вообще нельзя одному, надо, чтобы тебя кто-то любил. Было хорошо, когда позвали ребята. Но они играли. Теперь игра кончилась, её разбило настоящее, не игрушечное горе. Игнатика не вернуть. Данку не утешить. Алька, не оглянувшись, убежал к маме. Наверно, ему хватило страшных приключений. Чита… Его не поймёшь: чего он хочет, чего ждёт?

Они подошли к остановке - к бетонной площадке с кривым столбиком и ржавой табличкой. Стало пасмурно, ветер гонял по бетону сухую пыль.

«Зачем я здесь? - думал Яр. - Для ребят я только обуза…»

Подошёл обшарпанный валкий автобус. Почти пустой.

- Садись, Яр, иди вперёд, - сказала Данка. - Поедем.

«А куда? Что будет потом?.. Видимо, Тот был прав: надо было тогда, ещё на вокзале, уйти…»

На миг острое сожаление, что он здесь, а не на крейсере, обожгло Яра. Сзади нетерпеливо дышал Чита. Яр машинально шагнул в автобусную дверь. Навалилась давящая темнота. Яр отчаянно мотнул головой. Стало светло. Он оглянулся на захлопнувшуюся дверь автобуса: а ребята?

Автобусной двери не было. Была стальная дверь гермошлюза.

3

Капитан Виктор Сайский сидел в кресле прямо и смотрел мимо Яра. В стёклышках старомодного пенсне Сайского блестели крошечные отражения плафонов. Длинные веснушчатые пальцы Сайский держал на подлокотниках. Когда он говорил, указательный палец правой руки слегка поднимался и опускался - будто отмеряя слова.

- Ярослав Игоревич… При всём уважении и доверии к вам, я вынужден сказать, что вы поставили нас в крайне трудное положение…

- Именно? - спросил Яр. Он всё больше хотел спать.

Капитан беспокойно шевельнулся. Его худое лицо с блестящими залысинами и рыжеватой щёточкой волос на миг потеряло уверенность. И всё же он сказал твёрдо:

- При всей боязни оскорбить вас, должен прямо заявить, что вашу историю мы не можем принять всерьёз.

- Говорите только за себя, капитан! - звонко и дерзко вмешался второй штурман и разведчик Дима Кротов. Он сидел рядом с Сайским, но сейчас дёрнулся, словно хотел придвинуться к Яру.

Старший астронавигатор Олег Борисович Кошка, рыхловатый и нерешительный, возился в кресле, виновато уставившись в пол. Иногда шумно вздыхал.

- Я говорю от себя и от имени вверенного мне экипажа, - сказал Сайский. - Мы на суперкрейсере дальней разведки, а не в студенческом клубе, Кротов. Мы несём службу поиска и должны принимать за истину только доказанные вещи и явления.

- Где же я, по-вашему, был? - отгоняя сонливость и начиная злиться, спросил Яр.

- Я как раз и хотел бы услышать это от вас. Где вы были, когда отсутствовали на борту крейсера в течение сорока трёх минут?

- Это смешно, в конце концов… На кой чёрт мне развлекать вас сказками?

- Понятия не имею, - сухо, но искренне произнёс Сайский. - Очевидно, есть причины, о которых мы не догадываемся… Я, как капитан, настаиваю чтобы вы их изложили… или привели доказательства, что ваш рассказ - правда.

- Я привёл. Вот фотография…

Олег Борисович Кошка нерешительно поднял голову.

- Яр, голубчик, это же несерьёзно… Обыкновенные дети… Милые такие, весёлые, живые. Абсолютно земные ребятишки…

«И одного из них нет», - подумал Яр. И сказал:

- Они и есть земные.

- Вот видите, - отозвался Сайский.

- Я не в том смысле… Просто они такие же.

- Все это противоречит современным космологическим концепциям, - сказал Сайский.

- А мне плевать, что противоречит, - безнадёжно сказал Яр.

Сайский взял со стола снимок, долго разглядывал. Потом спросил:

- Почему же не сработал сигнал тревоги? Он реагирует на малейшее изменение нормальной обстановки. Вы говорите - пришёл мальчик. Сигнал должен был отозваться на появление постороннего лица.

- Игнатик не хотел шума, - сказал Яр не Сайскому, а себе.

Сайский помолчал. Яр взял со столика и снова бросил на него четырёхкопеечную монетку.

- Это - тоже обычная вещь? Таких никогда не было на Земле.

Веснушчатый палец Сайского забарабанил по твёрдому подлокотнику невпопад словам.