Голубятня на жёлтой поляне

— Вы — ветерки? — в упор спросил Алька.

Они опять засмеялись. Мальчик с жёлтыми волосами сказал :

— А кто же ещё.

Худощавый, похожий на Читу паренёк (только без очков) обратился к Яру:

— Тик сказал, что вы его друзья. Значит, всё в порядке… Хорошо, что пришли. Ребята иногда скучают по людям.

— Это наш командир, — весело сунулся к Яру темноволосый малыш в синей майке.— На этой поляне командир.

Данка сняла варежку и взяла малыша за поцарапанное плечо.

— Тебя как зовут?

Он улыбнулся большим щербатым ртом:

— Вовчик зовут… А иногда — Стручок. А тебя как?

Данка нагнулась к нему.

Чита спросил у Командира:

— Вы не станете возражать, если мы разожжём костёр?

— Нет, конечно. Мы и сами… — Он оглянулся на ветерков. — Эй, ребята! Давайте костёр!

Пока собирали сучья, пока вытаптывали площадку, пока Глеб устраивал вокруг неё сиденья из валежин, Яр думал об одном: "Это же просто мальчишки. Неужели они что-то могут? Неужели сумеют помочь?"

Потом он возразил себе:

"Игнатик — тоже мальчишка. А сколько он сумел в своё время!"

Он оглянулся на Игнатика. Тот не собирал дрова. И ещё несколько ветерков не собирали — желтоволосый мальчишка, Командир, курчавый пацанёнок… Всего человек семь. Тесной кучкой они стояли на краю поляны. Не слухом, а скорее натянутыми нервами, Яр услышал обрывки их разговора.

— Это же не каждый сможет…

— Надо, чтобы смог и чтобы хотел…

— Я… — сказал желтоволосый.

— Ты, Денёк?

Желтоволосый Денёк опустил голову. И, видимо, опять сказал: "Да".

— Сперва-то хорошо, — проговорил Командир. — А когда пройдут двенадцать лет… Я знаю, я пробовал.

— Я понимаю, — сказал Денёк.— Но ведь всё равно кому-то надо…

Игнатик недоверчиво спросил:

— А разве так может быть?

— Если очень постараться… Только не у каждого получается, — вздохнул курчавый. — Я вот никак не могу. А Денёк может…

Тик незнакомым голосом сказал:

— Это было бы такое… Нет, даже не верится.

— А сам-то… — улыбнулся Денёк.

— Но я же не сквозь время…

— Это не самое трудное. Самое трудное — расставаться, — сказал Командир.

— Но ведь надо, — отозвался Денёк.

Кажется, Игнатик сказал:

— Очень надо…

Денёк пожал плечами:

— Тогда что говорить? Я могу. Пожалуйста…

Шумящая толпа заслонила Игнатика и тех, с кем он говорил. Мальчишки тащили охапки хвороста. Яр поймал себя на том, что ветерки в своих легких рубашонках и майках уже не кажутся странными, не вызывают беспокойства. Будто всё так и надо, будто здесь летняя лужайка. Странно и неуклюже выглядели Данка, Алька и Чита в своих тёплых куртках и вязаных шапках. Впрочем, Алькина зелёная шапка уже мелькала на ком-то из ветерков, а куртка на Альке была распахнута…

Яр увидел, как Вовчик-Стручок подбежал к Данке. Он протянул ей стебелёк с красными бусинками брусники.

— На! Это я под снегом раскопал!

— Ой, спасибо, Вовчик…

— Ага… Я тебе ещё найду!

3

Все сидели у костра. На солнце огонь казался густо-оранжевым и неярким. Он с хрустом пережёвывал сучья. И ветерки притихли, как притихают все на свете мальчишки у всех на свете костров. Стручок сидел на коленях у Данки и что-то шептал ей в ухо, под шапку. Она быстро кивала.

Игнатик сзади подошёл к Яру. Положил ему на плечи варежки, тихо проговорил:

— Ты ни о чём не тревожься, я им всё рассказал. Они обещали сделать всё, что можно.

— Да. Я уже понял, Тик.

— Всё-всё, что можно, — повторил Игнатик.

— Спасибо, Тик. — Яр взял его руки и сложил их у себя на груди, как концы воротника. Игнатик постоял так, потом тепло сказал Яру в ухо:

— Они надёжные, они меня уже не раз выручали… Яр, я пойду посижу с ними, а то недолго осталось.

Тревога Яра утихла. Мысли о Юрке стали спокойными, он верил теперь, что ветерки помогут. А может быть, просто пришла усталость…

Глеб сидел между Читой и Командиром, они о чём-то тихо говорили. Огонь стал спокойнее, негромко потрескивал, и с этими звуками смешивался ещё один треск: крепкие ребячьи зубы хрустели кусками колотого сахара. Это Алька распотрошил рюкзак с продуктами и всем раздал угощение. Алька знал, конечно, что не нужна ветеркам никакая еда, но догадался: сладкое ветерки всё равно любят. Что они, не мальчишки, что ли?

Рядом с Яром присел на жерди тонколицый светло-русый мальчик в оранжевой майке и вытертых джинсовых шортиках, разлохмаченных по нижней кромке. Поднял серые знакомые глаза, сказал неловко:

— А я вас помню…

И Яр мгновенно вспомнил. И обрадовался:

— В поезде! Да?

Мальчик быстро кивнул:

— Ага. Вот…— он положил Яру на колени коричневую руку. На ней пониже острого локтя был тёмный рубец.

— Помните, вы порохом присыпали, чтобы скорее зажило? И правда, быстро зажило, только порох въелся под кожу.

Яр коротко вздохнул от горячего толчка ласковости к этому одинокому и беззащитному на вид пацанёнку. Распахнул куртку, придвинул мальчика к себе, накрыл его плечи косматой полой. И тот сразу доверчиво прижался к Яру.

Помолчал немного, глянул на Яра, подняв острый подбородок, спросил полушёпотом:

— Значит, нашли того мальчика, за которым ехали?

— Нашёл…

— Я посижу тут немножко с вами, ладно?