Голубиная книга - священное сказание русского народа

Итак, все эти варны вместе с небесными светилами произошли из тела космического Первосущества Пуруши, и это обстоятельство убедительно свидетельствует в пользу того, что и в изначальном русском космогоническом тексте три сословия выводились прямо из тела Первобожества. Отметим и то, что, по древнеиндийским представлениям, правильное функционирование всех этих сословий человеческого общества явно имеет космическое значение, способствуя «сохранению всей этой вселенной».

В иранской «Авесте» также говорится о сословиях создавшего ее общества. Правда, следует отметить некоторые противоречия в тексте священного писания зороастризма, упоминающего то три, то четыре сословия. С одной стороны, «Фравардин-яшт» однозначно говорит о самом Заратуштре как о «первом жреце, первом воине, первом скотоводе»^{593}. Исходя из этого три сына пророка, Исад-вастру, Хвара-читру и знакомый уже нам Урватат-нара, становятся прародителями жрецов, воинов и скотоводов-земледельцев. С другой стороны, «Замйад-яшт» утверждает:

И поднялось их столько,
Всех этих гор высоких,
Сколько долей получат
От жертвенного хлеба
Священник, и воитель,
И пахарь, и пастух^{594}

.

Однако выделение в качестве самостоятельных групп скотоводов и земледельцев — это результат простого разделения надвое сословия производителей материальных благ. «Большой Бундахишн», восходящий к несохранившимся частям «Авесты», упоминает в связи с символикой гор лишь три сословия: «Как сказано, они (горы) существовали, (дабы) служить подножьем для жрецов, воинов, земледельцев»^{595}. Хотя упоминание о четырех сословиях встречается в «Авесте» еще раз, все же представляется бесспорным, что традиция, связанная с фигурой самого Заратуш-тры, наделенного здесь чертами Первочеловека, была несомненно гораздо более авторитетной и, по-видимому, отражала более архаичные представления. Весьма важно то, что и иранская традиция связывает человеческие сословия с вселенским законом и миропорядком: «Какие это сословия? Жрец, воин, скотовод, ремесленник, (которые) сопутствуют артовскому человеку и днем и ночью мыслями, речами и деяниями, согласными с Артой, отмеченные Рату и понимающие Религию, (сопутствуют человеку), который вместе с Артой споспешествует и дому и дворцу»^{596}. О значении Рату уже говорилось в главе 2, а об Арте — всемирном законе — речь пойдет в книге о вселенском законе.

У обитавших в Северном Причерноморье ираноязычных кочевников-скифов также зафиксированы подобные представления, приуроченные к детям родоначальника их народа Таргитая. Записанная Геродотом скифская легенда гласит: «Такого рода был Таргитай, а у него было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший — Колоксаис. В их царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошел, чтобы поднять их, как золото запылало. Тогда он отступил, и приблизился второй брат, и опять золото было объято пламенем. Так жар пылающего золота отогнал обоих братьев, но, когда подошел третий, младший, брат, пламя погасло и он отнес золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему»^{597}.

Во-первых, следует отметить, что, по мнению многих исследователей, имена трех братьев обозначают небо, горы и воды, то есть три уровня Вселенной в ее совокупности. Во-вторых, чудесные предметы явно соотносятся с занятиями основных сословий общества: плуг с ярмом — принадлежность земледельцев, секира — воинов, а чаша — жрецов. Надежность сообщения «отца истории» полностью подтверждается находкой золотой секиры в кургане Гелермес, а также записанным уже римскими авторами аналогичным мифом среднеазиатских ираноязычных кочевников-саков. В свете небесного происхождения «Голубиной книги» для нашего исследования представляет несомненный интерес и мотив падения с неба божественных предметов, бытовавший в Восточной Европе уже в I тысячелетии до н. э. В-четвертых, скифский миф тем более показателен, что, по мнению Ж. Дюмезиля, античные историки ничего (во всяком случае, ясно и однозначно) не говорят о реальном делении скифского общества на три части. В-пятых, довольно точная аналогия ему зафиксирована в кельтском обычном праве Уэльса. Там по традиции при дележе отцовского имения между братьями младший из них получает дом, 8 акров земли, а также топор, котел и сошник — три предмета, которые отец не вправе передавать никому, кроме младшего сына. В совокупности они олицетворяют единство трех основополагающих функций жизнедеятельности общества, и хранителем этого единства должен быть младший сын (характерно, что и в рассказе Геродота божественные предметы не делятся между братьями, а забираются младшим братом в свой дом). Последние два обстоятельства свидетельствуют об индоевропейских истоках этого мифа.