Голубка Атамана

— Да-да. Конечно. Именно поэтому тебе невесело и вообще ничего не хочется. Прячешься в работе, а затем стопроцентно по ночам в подушку ревёшь, — пошутила Сонька.

Чёрт! Как же она была права. Я поджала губы, мысленно ругая себя и умоляя не расклеиваться. Было слишком много неразрешённых моментов: деятельность Давида; его спланированное временное исчезновение; моя тревога. Всем этим я ни с кем не могла поделиться. Для начала мне самой следовало всё расставить по своим местам. Но это невозможно сделать, пока Давида нет рядом.

С его исчезновением я перестала ощущать себя цельной. А еще складывалось такое ощущение, будто меня выбросили на берег необитаемого острова под палящее солнце. А вход в океан забаррикадировали.

— Мне пора. Я уже подхожу к машине, — тяжело вздохнув, оповестила я Соньку.

— Ло, ты не обижайся. Всё у тебя наладится. Главное — не зацикливайся.

Сонька на днях спрашивала у меня про Давида, заметив, что я одна. Пришлось соврать, что он весь в работе и из-за этого вынужден был уехать. Подруга мой ответ трактовала по-своему. Думаю, она решила, что Давид меня бросил, а я боюсь в этом признаться.

— Хорошо. Я постараюсь.

Впервые мне не хотелось возвращаться домой. Впервые тишина моей небольшой квартирки меня пугала. Я быстро пресекла все эти депрессивные мысли и завела двигатель. Оставив машину на парковке возле дома, я отписалась ребятам в мессенджере, что уже благополучно добралась и поплелась к подъезду.

Кто-то сидел на лавочке. Внутри меня на секунду взвился необъяснимый страх, но он быстро исчез, когда в темной фигуре я распознала Давида. Он поднялся и быстрым стремительным шагом подошел ко мне. Кажется, я даже не успела полноценно осознать реальность происходящего. Давид крепко обнял меня и поцеловал. Ни приветствий, никаких других реплик. Ничего.

Когда мы оказались у меня дома, хотелось поскорей скинуть всю одежду и немедленно почувствовать Давида внутри себя. Но в последний момент, когда мои немного дрожащие пальцы начали стаскивать с его широких плеч рубашку, я резко остановилась.

— Подожди, — прошептала я горящими после безумных поцелуев губами. — Подожди, Давид.

Он будто не слышал меня. Его руки ласкали, забирались под блузку, нащупывая застёжку лифчика. Сбитое горячее дыхание опаляло нежную кожу на шее. Я почти не дышала, а сердце так безумно билось в рёбра, что в груди становилось тесно и больно. Между ног всё ныло в приступе тяжелого жаркого возбуждения. Мое сознание, мое тело инстинктивно тянулись к Давиду. Хотели его на всех возможных и доступных уровнях.

Его этот немного резкий аромат мужского шампуня дразнил нос. Колючая жёсткая щетина царапала кожу. Жадные губы целовали, забирали и стоны, и воздух.

— Пожалуйста, — выдохнула я. — Давид. Подожди.

Он остановился и взглянул на меня. В полутьме его синие глаза, поддёрнутые поволокой, казались какими-то немного другими. Словно я уже и отвыкла от них.

— Всё разрешилось? — тяжело дыша, спросила я.

— Да, — Давид наклонился ко мне, чтобы поцеловать, но я опустила ладонь на его губы.

— Нам нужно поговорить.

— Ло, я так соскучился, — Давид поцеловал мои пальцы и аккуратно убрал руку. — И я так сильно хочу тебя.

— И всё же нам нужно поговорить, — упрямо стояла я на своем.

Давид прижался лбом к моему плечу.

— О чем же? — он снова выпрямился и включил свет в коридоре.

— О том, что сейчас происходит в наших жизнях.

Сложно было вот так сразу сфокусироваться на разговоре. Особенно сложно потому, что Давид слишком близко и его руки всё еще на моей талии.

— А что происходит? Всё наладилось, и я первым делом помчался к тебе, — Давид немного нахмурился.

— Да, но…

Мне вдруг понадобилось чуть больше свободного пространства. Близость Давида путала все мысли и слова. Сложно было думать о чем-то другом, когда его обнаженная грудь почти вжималась в мою.

— Мы же не будем в коридоре говорить, правда?

Продолжая немного непонимающе смотреть на меня, Давид отошел назад и быстро застегнул рубашку. Я, пригладив пальцами волосы, быстро ушла в комнату.

— Ло, что-то случилось? — уже серьезным тоном спросил Давид.

— Нет, — я села на диван. — Знаешь, я на работу устроилась.

— Правда? Это замечательно! — Давид улыбнулся, но взгляд всё равно остался какой-то выжидающий и напряженный.

— Да, замечательно, — эхом отозвалась я. — А что насчет твоей работы?

— А что не так? — совершенно с искренним недоумением, спросил Давид.

Я не знала, как правильно обрисовать всё то, что творилось со мной. Как вместить в слова все те чувства, мысли и страхи что изо дня в день методично болью пульсировали в голове на протяжении всего месяца?

— Ты вернулся, — осторожно начала я. — Но надолго ли? Или потом снова придется залечь на дно? И как долго мы не будем видеться в следующий раз?

— У меня всё под контролем. Это просто была вынужденная мера.

— Хорошо. Допустим. А в чем же заключается главная цель твоей… работы? — спокойным голосом задала я следующий вопрос.

— Выбить деньги из должников, — коротко ответил Давид.

— Ты бандит, я права?

— Нет, — он отрицательно качнул головой. — Не совсем.

— Но ты убил человека.