Голубка Атамана

— Я люблю тебя, Каролина. Люблю так сильно, что временами становится больно. Я не знал, что умею чувствовать вот так. Глубоко и на разрыв. Когда совершаешь ошибку за ошибкой, но всё равно возвращаешься, чтобы исправить. Когда хочется касаться. Когда хочется просто видеть родные глаза и слышать родной голос. Я знал, что увижу тебя сегодня, а когда увидел… И рука этого парня у тебя на пояснице. Хотелось ее вывернуть в обратную сторону. Всё это время я старался держаться в тени, потому что таков был мой план. Но временами было сложно следовать ему. Хотелось подойти, коснуться и поцеловать. Знаешь, когда я понял, что всё, нет пути назад и ты уже у меня под кожей?

— Когда?

— В ночь нападения. Это был такой мощный выброс адреналина. Он разорвал меня и ткнул носом в собственные чувства. И это не проходит. Не хочу, чтобы проходило. Я неидеальный, Ло. Жизнь меня крепко поломала. Но я никогда, слышишь меня, никогда нарочно не сделаю тебе больно. Я знаю, что не так молод, как хотелось бы. И лучше, когда рядом с молодой девушкой такой же молодой мужчина без груза прошлого…

— Не говори так, — я накрыла губы Давида своей ладонью. — Мне не нужен другой мужчина. Мне нужен ты, иначе не было бы нашего сына. Я только об одном прошу, никогда больше не отталкивай. А держи. Так крепко держи в своих руках, как только можешь. И не отпускай. Ни за что на свете.

— Не оттолкну. Не отпущу. Никогда.

Эпилог

— Как это рожаешь? — испугавшись, спросил отец. — Уже?

Я быстро закивала. Неделю назад мне тоже казалось, что я рожаю, но, как позже выяснилось, ложная тревога. Сейчас, ощущая дикую интенсивную боль в спине, я осознала, что мои прежние предположения были просто смехотворными. Как я такое вообще могла перепутать?

— Надо в больницу! Срочно! — папа заметался по комнате.

— Давид, — тяжело дыша, прошептала я. — Кажется… Кажется, я просто не доеду. Не успею.

— Звоните в «скорую», — решительным жестким тоном распорядился Давид, бросая моему отцу телефон. — Всё будет хорошо, — он присел рядом и аккуратно подложил мне под голову подушку. — Ты мне веришь, Ло?

— Верю, — морщась от непередаваемой боли, ответила я.

Всё началось внезапно. Сегодня был день рождения папы. Мы пригласили его к себе, чтобы отпраздновать это событие и вместе с тем, наконец-то урегулировать все недопонимания. Это был первый раз с того момента, как я вернулась к Давиду, когда он встретился с моим отцом. Я страшно волновалась, несмотря на то что и Давид, и папа не собирались устраивать никаких разборок и скандалов.

Я постепенно начала успокаиваться. Праздник протекал во вполне дружеской атмосфере. Возник лишь единственный спор насчет того, кто же лучше умеет жарить шашлыки. Папа вышел победителем. В целом всё было просто замечательно, я подготавливала торт на кухне, когда поняла, что что-то не так.

Доктора уверяли меня, что первые роды, как правило, длятся значительно дольше, чем у женщин, которые рождаю повторно. Но, похоже, со мной этот принцип не сработал. Ситуация развивалась слишком стремительно. Я чувствовала и понимала, что мы банально не успеем добраться в больницу. Выбор родить дома или в дороге не утешал своим разнообразием. Пришлось выбирать из двух зол меньшее.

— Всё звоню! Я звоню! — папа не прекращал метаться по гостиной, набирая номер.

Боль была страшной. Я старалась эмоционально подготовиться к этому событию, но, кажется, к такому сложно быть готовой. Решительность Давида немного успокаивала меня. Он волновался, но старался полностью не поддаваться этому чувству.

Весь его кабинет был заполнен медицинской литературой. Мы с Давидом пересмотрели кучу различных научных фильмов. Он даже настоял на том, чтобы мы вместе посещали йогу для беременных. На все консультации Давид всегда ездил со мной. Он хотел быть в курсе дела. Пунктик с опекой сыграл здесь не последнюю роль. Всё это и для меня, и для Давида было впервые, поэтому он прорабатывал все возможные сценарии. Порой я подшучивала говоря, что из нас двоих беременный именно Давид.

— Дозвонился! Едут! — папу заметно немного потряхивало. — Всё будет хорошо. Они едут.

Мне уже было плевать, кто куда и когда приедет. Сын хотел поскорей увидеть наш мир. Иллюзии, что я рожу, как положено, в больнице больше не возникло. Ситуация стремительно набирала обороты.

— Придется принимать роды, — напряженно заявил Давид. — Другого выхода нет. Иначе ребенку только хуже будет.

— Давид, ты не акушер-гинеколог. Ты не сможешь. Это рискованно.

— Рискованно, если сын не родится. Так сложились обстоятельства. Он готов. Ло тоже готова. Не уверен, что промедление пойдет им на пользу.

— Давид…

— Беременность Ло протекала без осложнений. Сын развивался точно по срокам, — решительность и спокойствие Давида оставались непоколебимы.

— Я больше не могу… Не могу, — я чувствовала, как на шее и лбу выступил пот.

Врачи прибыли ровно в тот момент, когда я родила. Это было самое настоящее экстремальное приключение. Отцу даже стало немного плохо. Его приводили в чувства. Я никак не могла поверить в то, что всё произошло так стремительно и совершенно нетипичным образом.