Голубое и розовое

Я сижу в гимназии на уроках, и мне так скучно, что просто нет сил! Почти никто не преподает у нас интересно — преподавание бездарно и безвкусно, как перепрелая каша-размазня, в которую забыли положить соли. Мы учим историю царей, королей и императоров всех народов по учебнику Иловайского, сообщающему в числе прочих сведений о том, что «граф Лев Толстой вместо романов предался неудачному умствованию и пропаганде противонационального направления», а «Чернышевский прославлял нигилизм и грубую чувственность». Мы долбим грамматику и слова с буквой «ять», которые должны говорить учительнице наизусть, как стихи:

Возле, ныне, подле, после.
Вчуже, въяве, вкратце, вскоре.
Разве, вместе, здесь, покамест,
Верно, редко, непременно… —

и так далее, и так далее…

Когда я после гимназии поступила на высшие курсы, то профессор математики в первой же своей лекции сказал нам:

— Милостивые государыни! Забудьте наглухо ту «математику», которой вы обучались в гимназии…

И с такой же просьбы начинали свой курс некоторые профессора истории, литературы и т. п.

Папино «никогда не лгать» в гимназии тоже оказывается невозможным.

— Вы подсказываете Петровой? — спрашивает меня классная дама.

По-папиному, я должна сказать правду, что подсказываю; но тогда накажут не только меня, но и Петрову, да еще влепят ей единицу. После этого меня возненавидит весь класс, и я буду «доносчица — собачья извозчица».

Когда я рассказываю это папе, он удивляется:

— Но почему Петрова не учит уроков? И почему подруги должны поощрять такую лень?

Принимаем с папой компромисс: чтоб выручить подругу перед начальством, можно и солгать… А скоро я научаюсь, как все девочки, лгать без всякого повода и надобности, лгать с ясными глазами и правдивыми подробностями. Я подсказываю, даю списывать у меня диктовку или задачу, пишу для других сочинения, которые они выдают за свои, — я обманываю учителей и помогаю своим подругам вырастать тупыми невеждами.

Иногда мне снится, что я еще учусь в гимназии. Меня и некоторых других травят и начальство и девочки. Меня — за то, что я еврейка, Маню Нестеренко — за то, что она бедная и учится на казенный счет, Зину Иваницкую — за то, что она плохо одета, Олю Звереву — за то, что ее мама дает ей на завтрак бутерброды не с белым, а с черным хлебом.

Иногда мне снится, что я — приготовишка, меня обступили кольцом и дразнят меня «жидовкой», «хайкой». Я помню про Марка Исаевича, Муция Сцеволу и спартанского мальчика — я подавляю слезы и пытаюсь объяснить им, что я не распинала Христа и что мацу делают без христианской крови. Но мне их не перекричать — их много, они наступают, мне становится страшно, и я просыпаюсь с отчаянным криком…

Хорошо проснуться! Проснуться в другое время, в другой, новой стране!

Туфли у кровати, знакомые обои, на столе — не дописанная с вечера страница. За стеной — Москва.

Радиодиктор говорит: «Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство!» Миллионы советских школьников слушают эти слова и повторяют их в своем сердце…

А я пишу пьесу для детей моей страны. Пьесу о старой школе и прежних школьниках. О том, каким огромным и пламенным должно быть наше спасибо за сегодняшнее сияющее детство!

Голубое и розовое (пьеса в четырех действиях)

Действующие лица:

СИВКА (Елизавета Александровна Сивова) — начальница.

МОПСЯ (Софья Васильевна Борейша) — классная дама.

ВОРОНА (Жозефина Игнатьевна Воронец) — инспектриса.

ЛИДИЯ ДМИТРИЕВНА — учительница танцев.

ПОПЕЧИТЕЛЬ УЧЕБНОГО ОКРУГА.

НЯНЬКА (Иван Игнатьевич Грищук) — служитель в гимназии.

Ученицы четвертого класса:

ЖЕНЯ ШАВРОВА,

БЛЮМА ШАПИРО,

КАТЯ АВЕРКИЕВА,

ЗИНА ЗВЯГИНА,

МАРУСЯ ГОРБАЦЕВИЧ,

РАЯ МУСАЕВА,

ЯРОШЕНКО,

ПЕВЦОВА,

ФОХТ.

Ученицы выпускного класса:

АЛЯ ШЕРЕМЕТ,

ТОНЯ ХНЫКИНА.

ИОНЯ ШАПИРО — брат Блюмы, типографский наборщик.

АННА ИВАНОВНА — таперша.

СВЯЩЕННИК.

Действие происходит в 1905 году в провинциальной женской гимназии с интернатом.

Действие первое

Видна часть актового зала. В глубине — дверь в домовую гимназическую церковь. На одной из стен — царский портрет. На сцене Блюма Шапиро. На ней форменное коричневое платье, черный фартук и беленький, очень опрятный воротничок. Под воротничком, у горла, зеленый бант, указывающий на принадлежность Блюмы к четвертому классу.