Голубой ангел

Лужайки и дорожки – все пусто. Над сугробами реет морозная дым­ка, и силуэты кажутся расплывчатыми. Университетские строения пре­красны как никогда – и белая обшивка, и старинный кирпич, и грубый камень фундамента; он смотрит на них без ностальгии, не грустит о том, что скоро уедет отсюда навсегда. Свенсон чувствует себя туристом, ос­матривающим некую достопримечательность.

И тут вдруг появляется олень, вернее, олениха: она робко бредет по дорожке. Они со Свенсоном разглядывают друг друга. Олениха смотрит на него спокойно, словно бы – Свенсон готов поклясться, что именно так и есть – с пониманием, которого он так и не дождался от Анджелы. Какой средневековый святой увидел крест между рогами оленя? Олень – знак надежды, надежды на будущее, и прощения. Может, это ре­инкарнация одной из дочерей Элайи Юстона? Олениха внезапно вски­дывает голову и стоит, прислушиваясь к чему-то. Что – неведомое Свен­сону – слышит она?

Мгновение спустя и сам он это слышит. Звонят с пронзительной ра­достью колокола. Какую победу они празднуют? Начало новой жизни Свенсона? Нет, вряд ли. Как прекрасен их перезвон! Все эти годы он ни­когда в них не вслушивался по-настоящему, они вызывали лишь досаду и раздражение. Но винить его не за что. Колокола звонили прямо у него над головой, посреди занятия. Он вспоминает, как смотрел на Анджелу, когда колокола отбивали время. Он глядит на часы. Двадцать пять ми­нут, даже не половина. Так почему же они звонят?

Не сразу, но до него доходит. Это Женская лига возвещает о своем триумфе, о победе над очередным мужчиной-тираном, празднует при­ближение светлого будущего. Он счастлив, что избежал этого будущего и движется навстречу собственному. Он не знает, что оно ему принесет. Поживем – увидим.

Почему колокола не спугнули олениху? Когда их эхо стихает, она спокойно проходит по двору, стройная и изящная, как фламинго. Изда­лека снова оборачивается, глядит сквозь морозную дымку на Свенсона. Что видит она? Чего ждет? Свенсон этого не знает. Но как удивительно легко у него на душе, как радостно признать хотя бы на миг, что много есть такого, чего он не узнает никогда.