Голубой экспресс делает 13 остановок (Сборник рассказов)

— Как у вас продвигается работа с часовней? — спрашивает Далюэр.

— Я почти закончил поперечный неф, — отвечает Поль. — На будущий год переделаю хоры. Уверяю вас, она приносит мне немало хлопот! Парижанин может только мечтать о заказе на перестройку маленькой провансальской часовни. Но, когда начинаешь работать, вот тут-то и убеждаешься, что это значит! Больше я такую работу на себя не взвалю.

Далюэр открывает ворота.

— Ну, до воскресенья. Всего хорошего.

Он провожает взглядом удаляющихся друзей. Друзей? Пожалуй, слишком громко сказано. Вот кюре — человек надежный. Малыш Поль Ламбер не в счет. Просто достойный противник для игры в шахматы. Остаются еще двое. Двое старых, давних друзей… Они выросли вместе, учились в одном лицее. У каждого из них свое дело в этом маленьком городке. И здесь они делят одну скуку на всех. Может быть, в глубине души уже ненавидят друг друга… А потом, Симона — настоящая красавица… Этого, кстати, достаточно, чтобы некоторые пришли к убеждению, будто она несчастлива. И тогда…

Сигара в руке Далюэра потухла. В это время на дороге Винсен и Поль, попрощавшись с приятелями, откровенничают.

— Да, он тяжелый человек, — поясняет Винсен. — Иногда я спрашиваю себя: как Симона может с ним жить?

— Да, — вздыхает Поль. — У нее такой отрешенный вид, и она почти всегда молчит… Я сразу же понял, что в этом браке что-то не так.

— Ей, бедняжке, не повезло. Лет десять назад она была помолвлена с парнем, который погиб в автокатастрофе. Потом ей пришлось выйти замуж за Далюэра. Он-то от нее без ума. Но вот она… Хотя мне кажется, что и она по- своему его любит. Но ее жизнь веселой не назовешь. Она почти никуда не выходит, занимается домом. Впрочем, за два месяца у вас было время самому все увидеть. Далюэр здесь не на своем месте. Ему бы подошла ферма на американский манер, лошади, активная жизнь. Знаете, ведь у него масса достоинств. Вот только он — ужасный зануда. Он всегда самый сильный, все делает лучше других. Вам бы следовало проучить его сегодня вечером. Мы были бы хоть чуточку отомщены.

— Зачем?

— Ну, во-первых, потому что он всегда разбивал нас наголову — Антонена и меня. Антонен очень занят, и у него почти не остается времени для тренировки. И мне мои стройки оставляют не много свободного времени. А он постоянно издевается над нами. Поймите, шахматы — это только предлог!

— Да, — вздыхает Поль. — Я прекрасно вас понимаю.

— Поэтому я вас прошу — в следующее воскресенье не щадите его.

— Тогда он обидится на меня.

— А вам-то что? Ведь вы вернетесь в Париж!

Вскоре показались первые дома Болье. Они остановились перед виллой, где Поль снимал комнату.

— Не зайдете выпить по стаканчику?

— Нет, спасибо. Мне бы добраться до постели. До воскресенья! И никакой жалости, — улыбаясь, добавляет Винсен.

Поль делает вид, что ищет в кармане ключи. Винсен исчезает среди растущих вдоль улицы деревьев. Шум его шагов постепенно затихает. Поль еще немного прислушивается. Он один. Все спят. Он потягивается, словно большой тощий кот. Чем-то Поль действительно похож на кота, в своих черных брюках, черном свитере, облегающих длинную тощую фигуру. Он поворачивается и идет обратно. Идет по краю улочки, прячась под сенью оливковых деревьев. Он заметно нервничает. Прислушивается к тишине, полной ночных обитателей, к малейшему шороху, полету насекомых.

Вот и стена, окружающая владение Далюэров. Камни ее еще не остыли после дневной жары. Поль удваивает осторожность. Стена бесконечна, ибо само владение огромно. Можно было бы перелезть. Она не высока, да и цемент с годами выкрошился, местами камни просто лежат друг на друге. Но у Поля нет намерения проникать к Далюэрам. Он ищет свой обычный ориентир: огромную сосну, развесившую ветви над дорогой. Здесь стена почти развалилась. Поль ощупывает камни. Один движется в своей ячейке, как ящик в письменном столе. Поль двумя руками вытаскивает его и кладет у своих ног. Потом достает из бумажника сложенный вдвое конверт и кладет его в выемку, стараясь запихнуть как можно дальше. Затем возвращает камень на место, ладонью, привыкшей ощущать мрамор, гранит и прочие дорогие материалы, проверяет надежность стены. Зубы его блестят в лунном свете. Он посмеивается от удовольствия. Там, в глубине аллеи, спит дом, в его окнах отражается луна. Заложив руки в карманы и перебирая монетки, он всматривается вдаль. Поль не знает, любит ли он ее. Да и какая разница! Это такая же игра, как шахматы. Она здесь, и ее защищают ее кони, ее ладьи, ее король. Шах и мат! Должно быть, уже больше двенадцати. Ночь перевалила за середину, и, несмотря на теплый воздух, Поль ежится. Лучше не думать и ни о чем себя не спрашивать. Юноша уходит.