Голубой горизонт

Ксиа спрятал среди камней свой топор, лук и колчан и теперь отыскал их. Он проверил тетиву, натягивая лук до предела. Потом открыл кожаную крышку колчана и извлек стрелы. Все они были из тонкого тростника, украшены орлиными перьями. Каждый наконечник был тщательно обмотан куском ткани и перевязан шнурком. Ксиа перерезал шнурок и снял ткань, очень осторожно. Наконечники стрел выточены из кости, они острые, как иголка, и снабжены шипами. И потемнели от яда, изготовленного из личинок определенного вида насекомых, которых варят до тех пор, пока варево не станет густым и липким, как мед. Царапина, оставленная такой стрелой, причиняет смерть, неотвратимую и мучительную, и Ксиа держал острия обмотанными, чтобы случайно не поцарапаться самому.

Лети узнала это смертельное оружие. Она видела, как ее отец и дед с его помощью убивали самую крупную дичь. С детства ее научили, что она не должна прикасаться даже к колчану со стрелами. И теперь она с ужасом смотрела на них. Ксиа поднес одну стрелу к ее лицу.

– Вот эту я выбрал для Бакката.

Он сделал вид, что бьет ее по лицу, остановив острие всего в пальце от ее глаза. Лети в ужасе прижалась к камню и снова закричала изо всех сил:

– Баккат, муж мой! Опасность! Тебя поджидает враг!

Ксиа стоял, прижав лук к мускулистому плечу, открытый колчан с ядовитыми стрелами под рукой.

– Меня зовут Ксиа, – сказал он Лети. – Скажи ему мое имя, и он будет знать, что его ждет.

– Ксиа! – закричала она. – Это Ксиа!

И эхо вернуло ей это имя:

– Ксиа! Ксиа!

«Ксиа!» Баккат услышал этот крик, который лишь подтвердил то, что Баккат уже прочел по следу. Звук голоса Лети наполнил его сердце радостью и ужасом: радостью от того, что она жива, и ужасом, потому что она в руках страшного врага. Он посмотрел на холм, с которого доносился крик. Увидел только один путь на вершину, и стремление броситься по этой тропе было так сильно, что он едва удержался. Баккат впился ногтями правой руки в ладонь, чтобы боль привела его в чувство, и принялся изучать каменистые склоны холма.

– Ксиа хорошо выбрал место, – произнес он вслух. Он снова обдумал единственный путь на вершину и понял, что это смертельная ловушка. Ксиа будет сидеть наверху и стрелять в него на всем пути.

Баккат обошел холм и на противоположной стороне наметил иной маршрут. Кое-где склон такой крутой и опасный, что, может быть, там не подняться: ошибка приведет к падению на камни внизу. Однако этот маршрут почти на всем протяжении скрыт от наблюдателя наверху и становится виден только перед самой вершиной. Лишь на последней части подъема Баккат будет виден наблюдателю на вершине холма.

Баккат бегом вернулся в лагерь. Он отложил лук и стрелы. Поднявшись на вершину, он окажется слишком близко к Ксиа, чтобы ими воспользоваться. Взял только топор и нож, лучше приспособленные к схватке. Потом разложил влажную шкуру буйвола и быстро вырезал из нее плащ с капюшоном, который покроет его голову и плечи. Толстая шкура на солнце уже начала пахнуть, но она обеспечит надежную защиту от тростниковых стрел. Баккат свернул тяжелый плащ и привязал к спине. Потом побежал к холму, но, чтобы подойти к намеченному маршруту подъема, обогнул его на почтительном расстоянии. Украдкой пробрался через кусты у подножия холма и вышел к склону, который не был виден сверху под карнизом. Баккат был почти уверен, что Ксиа его не увидел. Но с Ксиа никогда ничего нельзя было знать наверняка.

Он отдыхал всего несколько мгновений, собираясь с силами для подъема, но не успел сделать и шагу, как снова услышал высоко над собой крик Лети. А Ксиа крикнул вниз:

– Посмотри на меня, Баккат! Посмотри, что я делаю с твоей женщиной! А, да! Вот так! Мои пальцы глубоко в ней. Как здесь упруго и скользко!

Баккат пытался не слышать оскорблений Ксиа, но не мог.

– Послушай свою женщину, Баккат. Это пока только мои пальцы, но потом она почувствует что-то гораздо большее. Как она будет вопить, когда почувствует это!

Лети всхлипывала и кричала, а Ксиа смеялся. Каменные склоны холма усиливали эти звуки и разносили их эхо. Баккат заставлял себя хранить молчание. Он знал: Ксиа ждет, что он ответит и тем самым выдаст, где он. Ведь Ксиа не знает точно, какой дорогой Баккат решит подниматься на вершину.

Баккат подошел к стене из красного камня и начал подниматься. Вначале он двигался быстро, цепляясь за камни, как ящерица-геккон. Потом добрался до места, где наклон менялся на противоположный, и повис, отыскивая любую возможность упереться пальцами ног и поднимаясь исключительно благодаря силе рук. Топор и плащ с капюшоном из сырой шкуры затрудняли его движения, и постепенно продвижение вверх замедлялось. Под потерявшими опору ногами ждала опасная пропасть.

Баккат добрался до новой опоры, но когда вцепился в нее пальцами, земля подалась. Сверху сорвался камень вдвое больше его головы. Камень задел голову Бакката, отскочил от стены, полетел вниз и с грохотом приземлился далеко внизу у основания холма. Эхо его падения громом разнеслось по долине; ударяясь о стены, камень каждый раз поднимал тучу пыли и обломков.