Голубой горизонт

– Ты верно говоришь, аль-Салил. Заян аль-Дин привлек на свою сторону могущественных союзников. – Бин-Шибам встал и подошел к иллюминатору. Отвел занавес. – Вот один из них, явился к нам, источая высокомерие; делает вид, что предлагает мир, а на самом деле предъявил ультиматум и грозил смертью.

И он показал на стоящий в гавани «Арктур».

– Расскажи, кто на его борту. Я видел флаг генерального консула.

– Это представитель английского короля, его генеральный консул на Востоке, один из самых могущественных людей в этих морях. Он явился посредничать между нами и Заяном аль-Дином, но мы наслышаны о нем. Как купцы торгуют коврами, так этот человек торгует государствами, армиями и оружием. Он тайно перемещается от конторы Английской Ост-Индской компании в Бомбее ко двору Великого Могола в Дели, от центра Блистательной Порты в кабинет императора в Пекине. В богатстве он не уступает никому из них. Он приобрел это богатство, торгуя властью, войнами и жизнями людей. – Бин-Шибам выразительно развел руками. – Как дети песков могут справиться с таким человеком?

– Вы слышали его условия? Какое сообщение он принес?

– Мы еще не встречались с ним. Обещали сделать это в первый день Рамадана. Но мы опасаемся. Мы знаем, что условия будут тяжелыми. – Он снова опустился на колени перед Дорианом. – Может, в глубине души мы ждали, чтобы ты вернулся к нам и повел на битву, как много раз прежде. Позволь мне вернуться к совету и сообщить, что ты прибыл и зачем.

– Иди, старый друг. Передай, что аль-Салил хочет обратиться к совету.

Бин-Шибам вернулся за полночь. Войдя в каюту, он простерся перед Дорианом.

– Я пришел бы раньше, но совет не хотел, чтобы английский консул увидел, как ты сходишь на берег. Меня просили передать тебе глубочайшее уважение, ибо ради твоего отца совет провозглашает верность твоей семье. Тебя ждут в тронном зале дворца. Прошу, идем со мной, я отведу тебя на совет. Там ты узнаешь то, что может принести большую выгоду и тебе, и всем нам.

Дориан передал Мансуру командование флотилией. Сам набросил на голову и плечи плащ из верблюжьей шкуры и вслед за бин-Шибамом спустился в фелуку. По дороге к дворцовому причалу они миновали «Арктур». Капитан был на палубе. Дориан увидел его лицо, освещенное фонарем над нактоузом. Капитан отдавал приказы вахтенному офицеру. Говорил он с сочным акцентом западных графств, который Дориану показался чуждым.

«Я начинаю возвращаться к привязанностям и вере детства, – подумал он, и его мысли приняли другое направление. – Если бы Ясмини могла вернуться на родину вместе со мной!»

Когда фелука причалила к каменной пристани, ее ждали стражники. Они провели Дориана через тяжелые железные ворота и по спиральной лестнице вверх, а потом по лабиринту коридоров. Стены из каменных глыб освещали факелы, торчавшие в держателях, расположенных через равные промежутки. Пахло плесенью и грызунами. Наконец подошли к прочной запертой двери. Эскорт ударил в пол древками копий, двери распахнулись, и Дориан в сопровождении стражи оказался в другом коридоре, более широком и высоком и хорошо освещенном. Здесь пол был покрыт коврами, на стенах, забранных панелями из ценной древесины, висели шелковые гобелены. Подошли к новой двери, возле которой стояли вооруженные стражники, скрестившие копья, чтобы не дать вновь прибывшим войти.

– Кто идет на военный совет Омана?

– Принц аль-Салил ибн-Малик.

Стражники отвели копья и низко поклонились.

– Проходите, о великий. Совет ждет вашего прибытия.

Дверь раскрылась – медленно, скрипя петлями, Дориан вошел в зал, освещенный сотнями маленьких керамических ламп с фитилями в ароматном масле. Но света было недостаточно, чтобы разогнать тени, скрывавшие далекие углы; высокий потолок тонул в полумгле.

На подушках за круглым столом сидели люди в длинных одеяниях. Столешницу из чистого серебра украшали геометрические узоры, дозволенные Кораном. Когда показался Дориан, все встали. Один, явно старейшина и по годам, и по влиянию, вышел вперед. Борода у него светилась белизной, и шел он как глубокий старец. Он посмотрел в лицо Дориана.

– Да благословит тебя Бог, Мустафа Зиндара, – приветствовал его Дориан, – верный советник моего отца.

– Это он. Именем Бога, это действительно он! – воскликнул старик. Он пал ниц и поцеловал полу одеяния Дориана. Дориан поднял его и обнял.

Один за другим члены совета выходили вперед, и Дориан здоровался с ними, называл по именам, спрашивал о здоровье семей и напоминал, как они вместе пересекали пустыни и сражались, братья по оружию.

Потом каждый взял в руки лампу. Члены совета окружили Дориана и провели по длинному залу. А когда подходили к дальнему концу, в свете ламп жемчужным блеском загорелось что-то темное и массивное. Дориан знал, что это: когда он в последний раз его видел, на троне сидел его отец.

Дориана провели вверх по ступенькам и усадили на груду тигровых шкур и вышитых серебром шелковых подушек, которые покрывали сиденье высокого сооружения. Оно было вырезано триста лет назад из ста пятидесяти массивных слоновьих бивней – Слоновый трон халифата Оман.