Голубой горизонт

Когда наконец Джим вернулся в свой фургон, Луизе пришлось помогать ему забраться через клапан. Он упал на тюфяк, и она разула его. На следующее утро потребовались две чашки крепкого кофе, прежде чем Джим с сомнением сказал, что, если она будет хорошо о нем заботиться, он переживет этот день.

– Надеюсь, мой дорогой супруг, потому что я уверена: ты помнишь, что король пригласил тебя сегодня посетить праздник первых цветов, – сказала Луиза, и Джим застонал.

– Бешвайо выпил вдвое больше этого дьявольского варева. Как ты думаешь, может, он отменит праздник?

– Нет, – с ангельской улыбкой ответила Луиза. – Едва ли: иначе он не прислал бы за нами своих индун.

Джима и Луизу отвели на площадь. Та была заполнена рядами молодых воинов в ярких перьях и юбочках из звериных шкур. Воины сидели на своих щитах молча и неподвижно, как статуи из антрацита. У входа в крааль рядом с пустым стулом короля поставили резные стулья для Джима и Луизы. За ними двойным рядом сидели жены короля. Большинство – красивые молодые женщины, почти все на разных стадиях беременности: от легкого вздутия живота до полного расцвета, с выпяченными пупками и разбухшими от изобилия молока грудями. Женщины обменивались с Луизой понимающими улыбками, глядя на проделки золотоволосого Джорджа; глаза их наполнялись слезами от силы материнского чувства.

Луиза вздохнула и прислонилась к Джиму.

– Разве беременная женщина не становится особенно прекрасной? – простодушно спросила она.

Джим застонал.

– Ты выбрала не самое подходящее время соблазнять меня, – прошептал он. – По-твоему, одного Джорджа не достаточно и мир выдержит второго?

– Может, это будет девочка, – сказала Луиза.

– Похожая на тебя?

Несмотря на резь от яркого света, он шире раскрыл глаза.

– Очень возможно.

– Что ж, об этом стоит подумать, – признал Джим, и в это время со стороны крааля заревели рога – рога куду – и застучали барабаны. Воины мгновенно вскочили, и их голоса слились в громовом приветствии:

– Байете! Байете!

Из ворот ряд за рядом выходили королевские музыканты, приплясывая и раскачиваясь, качая своими сложными головными уборами, как танцующие журавли, топая так, что пыль до колен облепила их ноги. Но вот на полушаге они застыли, шевелились только перья их головных уборов.

Из ворот вышел король Бешвайо. На нем была простая набедренная повязка из коровьих хвостов, на руках и ногах – боевые погремушки. Голова выбрита, голый череп смазан смесью жира и красной охры. Шел он величественно и сверкал, как спустившийся на землю бог.

Дойдя до своего места, он так свирепо взглянул на подданных, что те в страхе отступили. Неожиданно король бросил копье, которое держал в руке, в воздух. Посланное мощными мышцами, копье взлетело на немыслимую высоту. Достигло зенита и по изящной параболе вернулось и вонзилось острием в пропеченную солнцем и утоптанную глину площади.

По-прежнему не слышалось ни звука, ни один мужчина, ни одна женщина не шевелились. Потом тишину нарушил один-единственный голос: сладкий и звонкий, он доносился от реки, протекавшей в конце площади. Вздох пронесся по рядам воинов, и все они повернули головы на этот звук.

На речном берегу показалась вереница юных девушек. Каждая держалась руками за бедра идущей впереди и точно повторяла ее движения. На девушках были только коротенькие юбочки из плетеной травы и венки из диких цветов на головах. Груди их были обнажены и смазаны маслом. Девушки продолжали подниматься со стороны реки, так что вскоре начало казаться, что это не отдельные молодые женщины, а одно большое гибкое извивающееся существо.

– Вот первые цветы племени, – негромко сказала Луиза. – Каждая из них впервые в жизни увидела свою луну, и теперь они созрели для брака.

Первая девушка допела куплет, и остальные хором подхватили припев. Голоса их вздымались и опускались, чистые до боли, разрывающие сердца слушателей. Цепочка танцующих девственниц приблизилась к рядам воинов и остановилась. Девушки повернулись лицом к воинам, и их песня изменилась. Ритм ускорился, как при любовном акте, а слова стали похотливыми и полными намеков.

– Остры ли ваши копья? – спрашивали девушки воинов. – Длинные ли у них древки? Можете ли вы вонзить их до самого нашего сердца? Польется ли кровь, когда вы извлечете свое копье из раны?

Потом девушки снова начали танцевать. Вначале они раскачивались, как высокая трава на ветру, запрокидывая головы, смеясь, блестя белыми зубами и сверкая глазами. Руками они сжимали свои груди, предлагая их воинам. Потом отступили и повернулись так резко, что юбочки из травы взвились и поднялись до самого пояса. Под юбочками ничего не было; девушки выщипали лобковые волосы, и стала отчетливо видна щель. Девушки, по-прежнему стоя спиной к воинам, низко наклонились, так что лбом коснулись коленей, и завертели бедрами.