Голубой Лабиринт (ЛП)

Доктор Эванс Паджетт с Грамерси Лейн, который был обвинен в убийстве своей жены, Офелии, был сегодня оправдан по всем обвинениям, выдвинутых против него, судьей Королевского суда на Парк-Роу, 2. Хотя некоторые очевидцы пришли сюда, чтобы описать завуалированные заявления Паджетта о прекращении существования его жены, и прокурор штата Нью-Йорк представил косвенные доказательства, Доктор Паджетт был оправдан, потому что не было найдено состава преступления, несмотря на самый усердный поиск полицейских сил Манхэттена. Паджетт был освобожден от судебных приставов и получил разрешение покинуть зал суда свободным человеком в полдень этого дня.

- Нет состава преступления, - сказал Д'Агоста. - Конечно, тела же не было. Старикашка размочил его в чанах отдела остеологии, а потом засунул кости в коллекцию, обозначив их Готтентот!

- Наука о судебной антропологии была не очень развита в 1889 году. После того, как она была уменьшена до скелета, они бы никогда не смогли опознать ее. Идеальное преступление.

Д'Агоста развалился на стуле. Он чувствовал себя сейчас намного более усталым, чем когда только вошел в комнату. - Но какого черта это значит? И зачем этот липовый ученый украл одну из ее костей?

Марго пожала плечами. - Это тайна.

- Прекрасно. Вместо того, чтобы раскрыть убийство недельной давности, мы раскрыли преступление вековой давности.

Глава 29

Откуда мы пришли? Как началась наша жизнь? Как мы попали на эту пылинку под названием Земля, окруженную бесчисленными другими пылинками, которые составляют Вселенную? Чтобы ответить на эти вопросы, нам нужно вернуться на миллиарды лет назад, до того времени, когда существовала вселенная. Ко времени, когда ничего не было - ничего, кроме темноты...

Д'Агоста отвернулся от нежно кривого одностороннего стекла и протер свои затуманенные глаза. Он уже слышал презентацию пять раз и, вероятно, мог прочесть проклятую вещь наизусть.

Подавив зевок, он огляделся вокруг тусклого пространства комнаты видео-охраны музея. Фактически, это была не комната для видеонаблюдения, а фактическое название комнаты - Планетарий. В нем размещались компьютеры, программное обеспечение и банки накопителей NAS и серверы изображений, которые управляли полноправным видео в центре планетария Музея. Комната была засунута в угол шестого этажа, над верхней частью купола планетария - отсюда изогнутое стекло в дальней стене. Насколько д'Агоста мог разобрать, в то время как Музей проявлял активность при установке камер безопасности, никому не приходило в голову, что их, возможно, нужно будет осмотреть позднее. Следовательно, мониторы для просмотра архивных образов безопасности были модифицированы в Поддержку Планетария, а технология для воспроизведения этих изображений была заимствована из компьютеров планетария - без сомнения, идея бухгалтера сэкономить ресурсы.

Проблема заключалась в том, что во время часовых поясов освещение в комнате должно было затуманиться до такой степени, что они почти полностью погасли - иначе свечение будет истекать через одностороннее стекло в куполе планетария и испортит иллюзию для туристов на их местах ниже. Видеомониторы для изучения защищенных видеороликов все смотрели вдаль от одного окна. Здесь было тесно: д'Агоста и двое его детективов, Хименес и Конклин, должны были сидеть практически на коленях друг друга, работая на трех доступных рабочих станциях для обеспечения безопасности. Д'Агоста часами сидел здесь в темноте и смотрел на зернистый экран, и скверная головная боль начинала формироваться прямо за его глазными яблоками. Но что-то его загоняло: щекотание страха, которое, если бы видеокассеты не нанесли удар, дело снова остыло.

Внезапно темная комната заполнилась блестящим взрывом света: в планетарии за окном и под окном произошел только что Большой взрыв. Должно быть, д'Агоста вспомнил об этом - в конце концов, он слышал, как вступление началось буквально за минуту до этого, но снова он застал его врасплох, и он вздрогнул. Он закрыл глаза, но было уже поздно: он уже видел, как звезды безумно танцуют за закрытыми веками.

— Черт побери! — Он услышал, что сказал Конклин.

Теперь грозная музыка вторгалась в тесное пространство. Он сидел неподвижно, закрыв глаза, пока звезды не ушли, а музыка немного уменьшилась в объеме. Затем он снова открыл глаза, моргнул и попытался сфокусироваться на экране перед собой.

— Еще чего - нибудь? — спросил он.

— Нет, — сказал Конклин.

— Пусто, — сказал Хименес.

Он знал, что это глупый вопрос, даже когда он спросил об этом - как только они что-то увидели, они бы закричали. Но он все равно спросил, в сумасшедшей надежде, что просто сформулировав его, он может заставить что-то произойти.