Голубой Маврикий

И вот теперь Львович сидел в кресле перед телевизором, дожидаясь, когда, наконец, начнутся вечерние новости. До них шел какой-то сериал, но он его не видел и не слышал – надоели эти одинаковые страсти и пальба на всех каналах. Львович думал о том, чем наполнена его жизнь. Он смотрел на французский буль, на белые стулья «почти из дворца», на висевшие на стене картины, некоторые из которых навевали настроение, другие просто радовали глаз, а смелые контуры двух «ню» будили уже начинающее смиряться воображение. Лева вновь пришел к выводу, что хотя жизнь в целом и удалась, но чего-то громкого, значительного он не сделал. Нет, не в области строительства газопроводов или еще чего-то. Ему хотелось иметь славу Костаки, хотелось найти что-то, чтобы все сняли сразу и одновременно шляпы, кепки, тюбетейки, кипы и ермолки перед ним и его находкой.

И тут раздался телефонный звонок.

В комнате был почти идеальный порядок, перед отъездом на дачу Катя вытащила к ним домой, наконец, «королеву уборки» по имени Нина. Так что можно было без опаски разгуливать по светлому полу. Не выпуская из руки телефонной трубки, Львович заходил по квартире.

– Неужели?! Правильно говорят люди – стоит посильнее подумать и оно свершится! – пробормотал Львович, завершив разговор. – Господи, неужели это правда, неужели эти парни подбираются к «Голубому Маврикию»?!

Конечно, Львович помнил старого отставного моряка, который когда-то приходил сам на «пятачок», подбирал кое-что для своей коллекции, иногда покупал, иногда менялся. И за столиком в кафе за «полтешком» коньяка он слушал историю о каком-то прадеде и его роковой любви… И на тебе.

Купить у них марку и потом отправить в Цюрих на аукцион? Но, во-первых, марки еще нет и неизвестно будет ли… Да и вообще, какие у них права на марку!? Это что? По принципу новичкам и дурачкам везет? Марку надо перехватить, пусть потом доказывают, что она их собственная… Конечно, кодекс надо чтить, это еще завещал Остап Бендер… Но не до такой же степени…

– Все, берусь за настоящее дело, а то стал застаиваться в позе унылого пенсионера. Надо, надо, надо нам, ребята, – начал было он мурлыкать слова из песни Александры Пахмутовой времен его юности.

…Примерно через сорок минут Филипп подходил к своему подъезду пятиэтажки, находясь в приподнятом настроении, – наконец хоть кто-то не отмахнулся от его идеи. На коричневой скамейке, где в дневное время обычно грелись бабуси из подъезда, зорко контролируя вход-выход, метрах в десяти от входных дверей сидели двое парней.

– Филя, – почти ласково позвал Филиппа один из них. – Подойди к нам на минутку, есть небольшой вопрос.

Второй раз звать его не нужно было – Филипп по голосу понял, что это кто-то из подосланных от «Больших». А с такими лучше не связываться, да и ничем он не проштрафился, ни в какую историю не влип.

– Ты ведь с этими мужиками, когда они от Митрича пошли в кафе, был?

– Был, – отрицать что-либо не было смысла, да и незачем.

– И домой к ним ездил, – уже утвердительно говорил тот, на котором была коричневая кожаная куртка.

– Нет у них Маврикия, – поспешил Филипп, прекрасно понимая, к чему дело клонится.

– Открыл Америку… Это мы и без тебя знаем, дедуктивный метод имени мистера Холмса все-таки и нам знаком. А карты, о которых дед говорил еще в шестидесятые годы, когда нас с тобой и на свете не было, нашлись?

– Карты у них какие-то есть и дневники, – «запел» Филипп, понимая, что из этой ситуации надо выходить с минимальными потерями. – Но они решили их у какого-то своего приятеля проверить. На предмет их старинности. Приятеля называли Каталкиным, работает в МВД.

Филипп рассуждал прагматично – эти «морячки» для него пока только знакомцы, и прикрывать их ему ни к чему. Они за себя постоять могут спокойно. А вот ему амбалы могут и навалять по первое число. А быть битым ни за что ни про что в его планы не входило.

– Знаешь, Дим, а ведь он не врет, – вдруг вступил в разговор второй, с разбойничьей внешностью. – Если что, мы к тебе наведаемся. Сам понимаешь, дело очень деликатное и денежное. Так что помалкивай.

С этим парни встали со скамейки, кивнули Филиппу – мол, бывай здоров, – и пошли к не слишком приметному серому «Фольксвагену», стоявшему неподалеку.

Конечно, это печально, но если есть источник доходов, то к нему норовят припасть многие. Больше того, иные рассчитывают на использование грубой силы с целью отъема материальных ценностей. Филателия также входит в сферы интересов любителей легких денег. Что может быть проще – нашел марку, выдержал срок и реализовал ее. Но не случайно существует мафия, которая специализируется на предметах антиквариата, на предметах искусства. И коллекционеров раритетов порой снабжают именно «активисты» этой разновидности собирателей.

И когда абсолютно неожиданно для всего московского филателистического мира появились двое каких-то странных парней, которые каким-то образом связаны с «Маврикием», информация пошла по цепочке со скоростью телефонного разговора.