Голубой молоточек. Охота за сокровищами (СИ)

Развязав веревку, я вытряхнул содержимое мешка на доски. Там оказались покрытые слоем грязи человеческие кости, поврежденный череп и ржавые части автомобильного двигателя.

Рико застонал и перевернулся набок. Потом с трудом поднялся и двинулся в мою сторону; он был тяжелый и сильный, но у него была плохая реакция. Его незащищенная голова бессильно покачивалась. Я не стал его бить, сделал шаг назад, вынул револьвер и велел ему успокоиться.

Вместо того чтобы послушаться, он повернулся и, пошатываясь, побежал к выходящему в море краю мола. Он начал было карабкаться на барьер, но безуспешно: ноги его соскальзывали со ступенек. Был отлив, и поверхность моря виднелась далеко внизу.

Не знаю почему, но я был уверен, что Рико не решится спрыгнуть в темные волны. Я спрятал револьвер и ухватил его за пояс, а затем втащил обратно на мол и придержал в таком положении.

Потом, когда он успокоился, я отвел его к своему автомобилю, захлопнул за ним дверцу и только тогда до меня дошла причина моего удовлетворения. Двадцать лет назад возле такого же испачканного машинным маслом мола я боролся в воде с одним человеком по фамилии Паддлер и утопил его.

Рико, какие бы грехи ни лежали у него на совести, помог мне искупить один из моих собственных.

XXXI

Капитан Маккендрик тоже обрадовался при виде Рико. Мы собрались втроем в кабинете капитана; с нами находился также полицейский стенографист, обязанностью которого было записывать все, что будет сказано в этой комнате. Рико не произносил ни слова, пока не принесли мешок с костями и ржавыми железяками. Маккендрик потряс его перед лицом Рико. Изнутри послышался странный приглушенный стук.

Маккендрик извлек поврежденный череп и положил его на свой письменный стол. Пустые глазницы уставились в лицо Рико, который долго всматривался в них, пытаясь смочить сухим языком губы. Потом он попытался почесать в голове, но его пальцы застряли в путанице опоясывавших ее бинтов.

— Когда-то ты был порядочным человеком, — сказал капитан. — Я помню, как ты играл на пляже в волейбол. Тогда ты любил здоровые, честные развлечения, как и честную, здоровую работу — мыть автомобили, подстригать газоны. Ты считал, что мистер Чентри — лучший хозяин, которого только может себе представить такой молодой парень, как ты. Ты сам сказал мне это как-то, помнишь?

Из глаз Рико потекли слезы, оставляя две полоски по обеим сторонам носа.

— Это страшно, — пробормотал он.

— Что страшно, Рико? То, что ты его убил?

Рико отрицательно покачал головой, и слезы размазались у него по щекам.

— Я даже не знаю, кто это такой.

— Зачем же ты откопал его бедные кости и попытался от них избавиться?

— Не знаю.

— Как это так? Ты делаешь и сам не знаешь зачем?

— Иногда. Если мне кто-то приказывает.

— А кто приказал тебе избавиться от этих костей? Засунуть туда железа и бросить в море? Кто тебе велел это? — допытывался Маккендрик.

— Не помню.

— А может, это была твоя собственная идея?

Рико содрогнулся, словно одна мысль об этом наполняла его ужасом:

— Нет.

— Тогда чья?

Рико заглянул в пустые глазницы. Его лицо сделалось еще мрачнее, словно он смотрелся в зеркало и видел собственный моральный облик. Подняв руки, он коснулся щек, как бы желая проверить, есть ли под ними кости.

— Это череп Ричарда Чентри? — спросил Маккендрик.

— Не знаю. Клянусь Богом, не знаю!

— А что ты знаешь?

— Немногое, — пробормотал он, глядя в пол. — Я всегда был туп.

— Это правда, но не до такой же степени. В прежние времена ты умел о себе позаботиться, Рико. Бегал за девушками, но не позволял им водить себя за нос. Ты бы не совершил убийство ради какой-нибудь бабы, которая повертела перед тобой задницей. Для этого у тебя хватало ума.

Рико начал что-то бормотать себе под нос, слишком тихо, чтобы можно было разобрать.

Маккендрик наклонился вперед.

— Что ты говоришь, Рико? — резко спросил он. — Говори громче, парень, это может быть важным!

Рико послушно кивнул головой:

— Это и есть важно. Я не имел с этим ничего общего.

— Ничего общего с убийством?

— Да. Это все ее делишки. Моя совесть чиста. Она велела мне закопать его, и я исполнил. Потом, через двадцать пять лет, велела откопать снова. Больше я ничего не сделал.

— Ничего больше ты не сделал, — тихо, язвительно заметил Маккендрик. — Всего-навсего похоронил убитого человека, а потом откопал его и попытался утопить кости в море. Зачем тебе было это делать, если ты не убивал его?

— Она мне велела.

— Кто?

— Миссис Чентри.

— Велела закопать труп мужа?

Маккендрик поднялся с кресла и наклонился над допрашиваемым, который начал покачивать головой то влево, то вправо, словно стараясь стряхнуть с себя тяжесть его тени.

— Это не был труп ее мужа.

— А чей?

— Какого-то человека, который однажды позвонил в дверь, примерно лет двадцать пять назад. Он хотел повидаться с мистером Чентри. Я сказал ему, что мистер Чентри работает в своей мастерской и что он никого не принимает без предварительной договоренности. Но человек заявил, что его он наверняка примет, как только услышит фамилию.

— А как была его фамилия? — спросил Маккендрик.

— Мне очень жаль, но я не помню.