Голубой молоточек

— Да, слышала. Она звонила из редакции в самом начале моего дежурства, хотела узнать, есть ли у нас пациентка по имени Милдред Мид. Я ей сказала, что такая женщина некоторое время у нас была, но уехала, захотела самостоятельности и сняла домик в Магнолия-Корт. Собственно, миссис Мид поселилась у нас по знакомству с миссис Джонсон...

— Что их связывало?

— Они родственницы.

— Каким образом?

— Этого они мне не объясняли.

— А миссис Джонсон знала о звонке мисс Сиддон?

— Нет, я не хотела ее тревожить. Когда миссис Мид съехала от нас, она была очень недовольна, можно сказать, расценила это как неуважение к себе. Они тогда страшно поругались, честно говоря, чуть не дошло до драки. Если хотите знать мое мнение, обе они легко выходят из себя.

Ее красноречие показалось мне несколько искусственным, создавалось впечатление, что она создает дымовую завесу из слов между мною и необходимой мне информацией.

— Мисс Сиддон была здесь сегодня вечером?

— Нет, — ответ прозвучал решительно, но глаза ее метнулись в сторону, словно движимые скрытой в них мыслью.

— Если она была здесь, убедительно прошу вас сказать мне об этом. Ей может угрожать серьезная опасность.

— Мне очень жаль, но я ее не видела.

— Это истинная правда, миссис Хольман?

— Да слезьте вы с моей души! — неожиданно взорвалась она. — Мне очень жаль, что происходит что-то плохое и что ваша подруга попала в переплет. Но это не моя вина! Может, вам и нечего делать, но меня ждет работа!

Глава 37

Высокий серый дом был погружен в темноту. Он нависал надо мною, закрывая звезды, будто темное слоистое прошлое, каждый слой которого означал поколение. Я постучал во входную дверь, не дождавшись ответа, постучал снова.

Мне хотелось заорать на этот дом, как это делал Джерард Джонсон. Не начинаю ли я, как и он, понемногу свихиваться? Прислонившись к стене, я оглядел спокойную улицу, она была абсолютно пуста, так как свою машину я оставил за углом. Над кронами оливковых деревьев забрезжил бледный свет, постепенно разливающийся по небу.

Утренний холод пробрал меня до костей. Пробудившись от летаргии, я принялся так колотить в дверь, что содрал кожу на пальцах и стоял в темноте посасывая ссадины.

Из-за двери раздался голос Джерарда Джонсона:

— Кто там?

— Арчер. Откройте.

— Я не могу. Она ушла и заперла меня на ключ! — хрипло заскулил он.

— Куда она ушла?

— Наверное, в «Ла Палома»... в этот приют. У нее ночное дежурство.

— Я только что оттуда. Миссис Джонсон уже во второй раз оставила свою работу.

— Она не должна делать этого, потеряет и это место! Мы по миру пойдем! Что с нами будет?!

— Где Фред?

— Не знаю.

Мне хотелось задать ему еще много вопросов касаемо его жены и пропавшей картины, но идиотские ответы отбили у меня охоту спрашивать. Я пожелал ему через дверь спокойной ночи и отправился в полицейский участок. Маккендрик был у себя и выглядел точно так же, как семь или восемь часов назад. Под глазами у него набрякли синяки, но взгляд был внимательным и острым, а щеки свежевыбриты.

— Кажется, вы не выспались, — заявил он.

— Я вовсе не ложился, пытался найти Бетти Сиддон.

Маккендрик так глубоко вздохнул, что даже кресло под ним жалобно заскрипело.

— Ну что вы так волнуетесь из-за этого? Не можем же мы двадцать четыре часа в сутки следить за каждым шагом каждого репортера в городе!

— Я знаю, но это особый случай. Мне кажется, стоит обыскать дом Джонсонов. — У вас есть какие-то основания утверждать, что мисс Сиддон находится там?

— Ничего конкретного. Но есть вероятность, даже подозрение, что именно там находится украденная картина. Она уже бывала в руках миссис Джонсон и в руках ее сына Фреда.

Я напомнил Маккендрику все, что было нам известно: что Фред Джонсон украл или взял картину из дома Баймееров и что она была украдена из музея или, если верить более ранней версии Фреда, — из дома Джонсонов. К этому я прибавил информацию Джесси Гейбл, что изначально Витмор купил эту картину у миссис Джонсон.

— Все это весьма интересно, — равнодушно протянул Маккендрик, — но сейчас у меня нет времени на поиски мисс Сиддон. И нет времени заниматься поисками пропавшей украденной или потерянной картины, к тому же, скорей всего, не имеющей особой цены.

— Но девушка того стоит! А картина — ключ ко всей этой треклятой загадке!

Маккендрик тяжело облокотился о стол.

— Это ваша девушка, не так ли?

— В этом я еще не уверен.

— Но вы интересуетесь ею?

— Очень, — ответил я.

— А пропавший портрет — это та самая картина, найти которую поручили вам, не так ли?

— Ну, так.

— И поэтому вы считаете, что она — ключ к загадке?

— Этого я не говорил, капитан. Думаю, и девушка, и картина, играют немаловажную роль, независимо от моего личного к ним отношения.