Голубые дороги

 — Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Губенко. — Михаил Иванович пожимал ему руку, а он, крепкий, невысокий, с короткой прической, стыдился своей известности. За мужество и отвагу, проявленную в боях при выполнении интернационального долга, полковник Губенко был награжден орденом Красного Знамени.

Его друг майор Григорий Кравченко также был награжден орденом Красного Знамени. В тот же день Губенко встретился с Серовым. Анатолий Константинович был хмур, неразговорчив, рассеян.

 — Думаете, друзья, отчего Серов такой прибитый сегодня? — Анатолий грустно улыбнулся, подошел к окну. С минуту смотрел на серый асфальт, на туманную дымку, поднимавшуюся с площади Свердлова, на расписные стены Политехнического музея. — Скажу. Хочу вернуться на испытательную работу. Мало летать стал, скучно. Заседания, совещания, бумаги, а мне самолет нужен. И уйти не могу. Обстановка накаляется. Мы должны очень многое успеть сделать. Нам нужны самолеты скоростные, высотные, дальние. Нам их нужно много…

Поздно вечером Губенко выехал в Смоленск. Несмотря на тяжелый разговор с комбригом Серовым, который, по мнению Антона, не сказал главного, настроение было приподнятое, радостное: вторая награда, боевая, пахнущая порохом!

Дома без него скучали. Кира завладела фуражкой, куклой, предусмотрительно купленной Серовым, а затем и папиной спиной. Ей нужны были движения. Действием она выражала свое настроение, свое отношение к миру, свою привязанность.

В приказе начальника ВВС РККА, подводившего итоги за год, значительное место отводилось задачам на ближайший период. Повышение боеготовности всех частей авиации объявлялось задачей номер один. Приказывалось сосредоточить внимание на высотной подготовке летчиков, организации внеаэродромных полетов, полетов на полный радиус, поэтапном проведении летно–тактических учений. Каждому командиру вменялось в обязанность глубоко изучить вероятного противника.

Авиационные части жили напряженной жизнью. Летчики видели, как проходила подготовка командиров запаса, наполнялись склады «НЗ», проводился учет боекомплектов, пополнялись склады горюче–смазочных материалов…

Пришел приказ: всю секретную переписку вести по условным наименованиям частей. На аэродромах ввели боевое дежурство. Дежурным экипажам предписывалось:

«Вылетать навстречу воздушному противнику с целью сбить, если самолеты иностранного происхождения, посадить, если самолеты наши, или сбить, если не подчинятся приказу».

Организуя выполнение приказа, полковник Губенко летает по гарнизонам, учит командиров, выступает перед личным составом. Он говорит о значении высокой боевой готовности, умении правильно построить атаку, рассказывает о своих товарищах, о таране… Особое внимание он уделяет работе с полковниками Фалалеевым, Белецким. Им нужна самостоятельность в принятии решений, умение действовать изолированно. Это обязательное требование военного времени.

…Незаметно подбиралась зима. Погода установилась ясная. Полки получили возможность продолжать полеты днем и ночью.

В один из таких дней полковник Губенко прилетел на своем «И-16», поблагодарил механика и направился в штаб.

Дежурный представился как-то вяло, небрежно, с заспанными то ли больными глазами. Хотел остановиться, сделать внушение, но передумал, решил поговорить с Худяковым. Начальник авиатыла майор Худяков нравился ему подтянутостью, исполнительностью, особой командирской корректностью.

Полковник Губенко снял реглан с меховой подстежкой, наскоро пригладил волосы, хотел войти, но двери неожиданно отворились.

 — Сергей Александрович, — радостно приветствовал Худякова Губенко, — а я к вам.

Худяков никак не реагировал на шутку, чем немало удивил его.

Печальное лицо Худякова озадачило Антона.

 — Товарищ полковник. Только что получено сообщение… Погиб Валерий Павлович… Погиб Чкалов…

Когда Худяков справился с собой и поднял глаза, Губенко уже не было. Губенко был у командующего.

 — Я хорошо понимаю вас, — говорил комдив, — пожалуйста, поезжайте, но самолет дать не могу.

 — Почему?

 — Антон Алексеевич, поймите меня, мы несем ответственность за вас. Вы предельно взволнованы. В таком состоянии за рулем автомашины опасно быть, а в кабине самолета… Поезжайте поездом… постарайтесь взять себя в руки… утром будете в столице.

Из Москвы Губенко вернулся через пять дней. Он похудел, стал замкнутым, сторонился людей. Смерть Чкалова глубоко потрясла его. Командующий ВВС пока не разрешал ему летать.

Новый, 1939 год встречали в Доме Красной Армии. В этот вечер Губенко сказал Худякову:

 — Я много думал эти дни. И часто вспоминал Дальний Восток. Как жаль, что вам не пришлось там служить.

 — Ваше пожелание, Антон Алексеевич, я воспринимаю как приказ.

Губенко улыбнулся: жаль, что его не так понимают.

 — В авиации, Сергей Александрович, должны летать все.

В ту новогоднюю ночь никто из них не мог предположить, что «пожелания» Губенко сбудутся: через несколько лет маршал авиации Худяков станет во главе 12–й воздушной армии и примет участие в разгроме японских войск в Китае.