Голубые дороги

Быковский не просто прошел программы. Он изучил их, освоил, сжился с ними. И каждый раз — ожидание. И — вся жизнь перед глазами. Сергей Павлович Королев внимательно следил за его тренировками, а когда наступил решительный момент, по–командирски сказал:

 — Следующий — вы.

А до этого, после очередного ожидания, Королев говорил ему:

 — Полетите, обязательно полетите. Но по более сложной программе.

Валерий был в высшей форме тренированности, когда состоялось решение, что он полетит в космос одновременно с Валентиной Терешковой.

Поэтесса Озерова писала:

…Был дублером Андрияна в августе,
Провожал Поповича в полет,
Разделял их горести и радости,
А теперь настал его черед…

Валерий не говорит о полете. Он задумчиво смотрит в иллюминатор. «Ли-2» накренился, и нам хорошо видно землю. Все под плотным панцирем снега, исключение — маленький кусочек, отвоеванный у снега: серая бетонка. Теряем высоту. Винты секут воздух, замедляя свой бег. Автомашина указывает нам путь. Как непривычно видеть на военном аэродроме так много людей сразу. Встретить космонавта пришли представители общественности города, командование гарнизона, товарищи. Среди встречающих — известные летчики, отважные герои.

Но среди отважных есть самые отважные. Я знаю таких. Один из них Николай Дмитриевич Гулаев.

В 1938 году Гулаев начал заниматься в Ростовском аэроклубе. Он был очень нетерпелив, хотел летать немедленно, тотчас же. Конструкцию самолета изучил, устройство двигателей знал не хуже заправского механика, сам готовил свой самолет к полетам.

В школу военных летчиков Гулаев был принят как «подающий большие надежды». Едва закончил ее — сразу был направлен на фронт. Шла война с белофиннами. Здесь совсем еще юный сокол получил первое боевое крещение, провел 40 боев. Гулаев был стремителен в атаках, верток, широко использовал вертикали. Не получив ни одного ранения, он приобрел опыт, который пригодился ему, когда началась Великая Отечественная война.

К войне с фашизмом наши летчики готовились тщательно. Гулаева послали учиться на курсы мастеров высшего пилотажа. А тут война. Гулаев стал рваться на фронт. Но как освободиться от курсов прежде времени? Бежать? Начальник курсов майор Корниенко, понимая желание лейтенанта и сочувствуя ему, не хотел бы докладывать начальству о его побеге на фронт, но приказ есть приказ… Выход все же нашли: Корниенко составил для Гулаева персональную программу проверки. Гулаев выполнил ее блестяще. Начальник курсов тут же откомандировал его.

Не было дня и ночи, зимы и лета. Время делилось на сон и полеты. Между полетами вынужденный отдых: короткий перерыв для подготовки к очередному вылету. На Сталинградском фронте Гулаев сбил одиннадцать самолетов врага, один самолет таранил. О нем стали писать, у него брали интервью, на него равнялись. Пришла настоящая боевая слава. Но на его человеческие качества это не повлияло. Он по–прежнему был застенчивым, душевным и чутким товарищем, не любил позы, громких слов.

В бою не было ему равных. Когда над аэродромом Грязное завязался воздушный бой, Гулаев ворвался в гущу кувыркающихся истребителей, норовя достать ведущего вражеской группы. Это ему удалось. Враг был уже в севке прицела, еще немного, какое‑то мгновение — и свинцовые трассы понесутся в фашиста. И тут краем глаза он увидел, что над самолетом командира навис немецкий… Гулаев бросил свою машину наперерез. Фашист открыл огонь. Самолет Гулаева дрогнул, свалялся на левую плоскость и стал беспорядочно падать. Враг не мог не поверить в достоверность падения и отвалил в сторону, хотя Гулаев только имитировал падение машины. У земли он развернулся и снова ринулся в гущу боя.

В июле начались бои за освобождение Белгорода. А в небе разгорелась борьба за полное и безраздельное господство в воздухе. Летали наши непрерывно. Однажды колонна фашистских самолетов появилась в районе Гостинищево. Двенадцать советских истребителей, ведомых Гулаевым, вступили в бой. Двенадцать против двадцати пяти! Эта схватка длилась двенадцать минут. Пятнадцать самолетов сбили наши летчики. Из них четыре — Гулаев. Через несколько дней ему присвоили звание Героя Советского Союза.

Три года Гулаев воевал в составе 2–й воздушной армии. Менялись полки, дивизии, операции: Корсунь–Шевченковакая, Ясско–Кишиневская, Берлинская… Но незыблемой оставалась его неустрашимость, его товарищеская верность.

Когда я увидел желтые архивные листки с выцветшими чернилами, на меня пахнуло суровой действительностью войны, смертью, окопами. Там воину говорили только правду, только то, чего он стоит, ничего больше. Скупы и правдивы строки характеристики.

«Ищет боя и навязывает его противнику», — писал командир полка Валентин Фигичев. Но не писал Фигичев, как Гулаев прикрывал в бою своим самолетом командира полка.