Голубые дороги

Живописен подольский пейзаж. Березовые рощи, глубокие овраги, межлесные поляны, и над всем этим — высокое, ярко–голубое январское небо… Но вот Каменка: словно другая природа, другая земля. Дорога в зияющих Дырах — мосты взорваны, деревья — подобие мертвецов, застывших с распростертыми руками, вдоль шоссе обезображенные пни — остатки срубленных телеграфных столбов, в снегу — неровные витки проводов. А деревни? Руины и пепел пожарищ…

Окатово, Белоусово, Доброе… Десятки сожженных домов, разрушенных сараев. Торчат обгоревшие трубы, валяются куски разбитой посуды. Обочь дороги — обледеневшие трупы, частокол белых крестов — фашистские завоеватели получили «жизненное пространство» на русской земле.

Печать битвы — на всем. И на взрытом, почерневшем снегу, перемешанном с глыбами мерзлой земли, взорванной снарядами и бомбами, и на сожженных, исковерканных домах селений, и на искалеченных, подбитых деревьях…

19 января

Горячие дни. На аэродроме полно самолетов. «ПЕ-2», «И-16», «МИГ-3», «У-2». Четыре полка. Скоро сядут еще.

22 января

Живет аэродром! Летчики совершают по пять вылетов в день в лагерь врага. Мы расположились по–хозяйски: открыли баню, прачечную, хорошо разместили личный состав полков и батальонов. Вечером читал доклад «Две Отечественные войны русского народа против иноземных захватчиков».

6 февраля

С утра занятия на аэродроме. В кабине «ПЕ-2» Г. К. Дубинин детально знакомит с оборудованием кабины бомбардировщика. Подготовка к полету началась.

Василий Иванович Коненко, Герой Советского Союза, кандидат технических наук, доцент, а в то время штурман одного из экипажей 46–го скоростного бомбардировочного полка, хорошо знал В. Горбатенкова. Он написал мне: «Впервые с ним я встретился на аэродроме в Спас–Загорье в январе 1942 года. Он–работал в техотделе БАО, очень быстро подружился с нашим экипажем, часто беседовал с нами, интересовался деталями боевых полетов, очень переживал, что не мог лично с оружием в руках уничтожать фашистов…

Тогда же у него возникла мысль изучить штурманское дело, чтобы в качестве штурмана экипажа непосредственно участвовать в полетах. Мы его поддержали…»

И один из первых, кто поддержал В. Горбатенкова и помог утвердиться в правильности своего решения, был Григорий Кириллович Дубинин — тогда комиссар 2–й авиационной эскадрильи полка. С ним В. Горбатенков впервые поднялся в воздух.

Штаб БАО. Обычные горячие дела. Волнуются инженеры полков. Боевые задания следуют одно за другим. Горбатенков торопится на склад. А на пороге комиссар Дубинин, немного взволнован, разгорячен, нетерпелив.

 — Вас‑то я как раз и ищу. Был дома, на складе. Поймал, наконец. Летим… — говорит он Горбатенкову.

 — Когда? — иронически спрашивает Василий.

 — Сейчас. Через тридцать минут будем в воздухе, Одеваемся в общежитии.

 — Какое задание?

 — Разведка.

Горбатенкова охватывает волнение. Не показывая вида, он отдает необходимые распоряжения оставленному за себя воентехнику, указание кладовщикам.

Горбатенков успевает забежать в общежитие. Товарищи ему подают кто шлем, кто комбинезон, кто чулки, кто унты. Быстро и ладно подгоняют обмундирование, напутствуют, восторженно и радостно провожают в полет.

Перед вылетом инженер Искорнев проверяет технические знания, техник по вооружению обстоятельно пытает его об огневых средствах самолета. На аэродроме у самолета «Пе-2» летчики, штурманы, мотористы. Ревут моторы. Григорий Кириллович кладет руки на штурвал. Приказывает включаться в разговор. Порулили…

Первый полет. Их будет много в жизни Горбатенкова, но этот первый — самый памятный.

На небольшой высоте идут вдоль шоссе — на Малоярославец.

 — Штурман, поводите пулеметом, — говорит по переговорному устройству Дубинин. — Проверьте готовность к бою.

Повторив приказание, Горбатенков приступает к Делу.

 — Впереди Ильинское. Видите? Здесь были жаркие бои.

 — Хорошо вижу. Помню Ильинское.

Высота три тысячи метров. Горбатенков зачарованно смотрит вниз. Немного колет в ушах, он непривычно крутит головой. Хорошая погода позволяет рассмотреть далеко в округе.

 — Перед нами Медынь. Видите?

 — Вижу, — рассеянно говорит Горбатенков.

 — Влево Юхнов.

Дубинин уверенно ведет машину, последовательно отдает распоряжения.

 — Колупаев, — обращается Дубинин к стрелку, — передайте на землю: «Летим над фронтом, все в порядке».

Радист повторяет приказание и через короткое время докладывает:

 — На землю передано.

 — Штурман, температура… Штурман, внимательно следите за воздухом по сторонам, особенно против солнца. Я буду смотреть вперед… Штурман, дайте ракеты. Свои. Сигнальте.

Горбатенков поспешно выпускает две красные ракеты.

 — Ракету вверх.

 — Даю. — Горбатенков волнуется, но действует правильно, безошибочно.

 — Огибаем город.

 — Видимо, на Каменку выскочим? — спрашивает Горбатенков, боясь ошибиться и этим вызвать недовольство командира.

 — Сейчас посмотрим.

Самолет низко идет над лесом.

 — Узнаете?

 — Каменка.

 — Точно.

 — Белоусово. Дорога на Угодский завод.

 — Точно.