Голубые глаза, черные волосы

Его голос изменился. Медлительность исчезла. Это уже не тот человек, который только что говорил с ней. Он кричит, он говорит ей, что не выносит, когда она так смотрит на него. Она перестает на него смотреть. Он кричит, он не хочет, чтобы она ложилась, он хочет, чтобы она осталась стоять. Она не выйдет отсюда, пока не услышит его историю. Он продолжает.

Он не видел лица женщины, к которой подошел тот мужчина, она смотрела на молодого иностранца и не знала, что кто-то был рядом и смотрел на них. На ней было белое платье.

Он спрашивает, слушает ли она. Да-да, она слушает его, не стоит беспокоиться.

Он продолжает:

— Она позвала его именно потому, что он так пристально смотрел на меня. Ей пришлось закричать, чтобы заставить его отвернуться от меня. Внезапно нас разлучили. Они оба исчезли в двери холла, выходящей на пляж.

Он пытается не плакать. Он плачет. Он говорит:

— Я пошел искать его на пляж, я уже не знал, что я делаю. Потом я вернулся в парк. Я ждал до наступления ночи. Я ушел, когда в холле выключили свет. Я пошел в кафе на берегу моря. Обычно наши истории короткие, я никогда прежде не знал такого. Все это здесь, — он показывает на свою голову, на сердце, — во мне, постоянно. Я закрылся с вами в этом доме, чтобы не забыть его. Теперь вы знаете правду.

Она говорит: это ужасно.

Он говорит о его красоте. С закрытыми глазами он еще может увидеть этот образ во всем его совершенстве. Он видит вновь красный свет заката и его глаза, пугающие в том свете своей голубизной. Он видит белую кожу, какая бывает у любовников. Черные волосы.

Кто-то кричал тогда, но в тот момент он его еще не видел. Поэтому не знает, он ли это кричал. Он даже не уверен, что это кричал мужчина. Он был занят тем, что разглядывал людей в холле. И внезапно раздался крик. Нет, если подумать, этот крик исходил не из холла, а откуда-то издалека, его сопровождало многоголосое эхо, в нем слышалось прошлое и звучало желание. Должно быть, это кричал иностранец, какой-то молодой человек, веселясь или, быть может, чтобы напугать кого-то. А потом женщина увела его. Он обыскал весь город и пляж, но не нашел его, словно эта женщина отвела его бесконечно далеко.

Она вновь спрашивает его: зачем вам нужно платить мне?

Он говорит: чтобы располагать вашим временем так, как я решу. Чтобы вы ушли, когда я этого захочу. И заранее знать, что вы послушаетесь. Чтобы вы слушали мои истории, те, что я выдумываю, и те, что были на самом деле. Она говорит: и чтобы спать, не думая о своем члене. Она заканчивает фразу из книги: и еще иногда плакать.

Он спрашивает, зачем ей нужен черный платок. Она говорит:

— Он как черный мешок, который надевают на голову приговоренного к смерти.

Чтение книги, говорит актер, должно быть все время ровным. Как только после паузы возобновляется чтение текста, все внимание актеров должно быть приковано к нему, они должны следить за ним неотрывно, замерев на месте, так, словно за простотой слов им постепенно раскрывается некий скрытый смысл.

Актеры смотрят на героя этой истории, иногда они смотрят в зрительный зал. Время от времени они также смотрят на женщину, но это всегда не случайно.

Должно быть заметно, что большую часть времени они на нее не смотрят.

Из того, что произошло между мужчиной и женщиной, ничто не показано и не сыграно. Само чтение должно быть спектаклем.

При чтении не следует какой-либо особенной интонацией выделять те или иные слова. Никакого волнения, никаких эмоций. Никаких жестов. Лишь волнение перед открывающимся смыслом слов.

Мужчины должны быть одеты в белое. Женщина — обнажена. Мысль о том, чтобы одеть ее в черное, была оставлена.

Она говорит ему, что она из тех людей, которые по ночам гуляют по пляжу. Он слегка отступает назад, будто сомневаясь в ее словах. А потом говорит, что верит ей. Он спрашивает: кто она в то время, когда не гуляет по пляжу, вне этого дома? Когда она находится в городе, далеко отсюда, кто она?

Она закрывает лицо черным платком. Она отвечает: я писатель. Он не знает, говорит ли она это всерьез. Он не переспрашивает.