Голубые огни Йокогамы

Ивата обогнул компанию молодых людей, которые прыгали через скакалку, и направился к восьмиэтажному зданию. Он только собирался войти, как совсем рядом услышал звуки борьбы и глухих ударов. Завернув за угол, он увидел двух боксирующих мужчин. Тот, что помоложе, мускулистый и приземистый, держал руки в боксерских перчатках перед собой. Его партнеру, высокому и сильному, было не меньше сорока. Он осыпал противника быстрыми ударами, точными и экономными. Молодой боксер изо всех сил сдерживал его натиск, словно защищался газетой от водяной пушки.

Ивата, наблюдая за борьбой, отметил, что второй боксер – левша. Наконец поединок закончился, и молодой, с раскрасневшимся лицом, рассмеялся:

– Профессор Игараси, ваша серия ударов – просто жесть.

– Это еще что, вот раньше…

– Пожалуй, не стоит сачковать на ваших занятиях!

Теперь рассмеялся профессор:

– Идем, угощу тебя пивом.

Пока его не заметили, Ивата поспешил удалиться. Он вошел в здание, поднялся по лестнице на третий этаж и постучал в дверь с табличкой «Судебная психология и семиотика».

– Войдите! – откликнулся женский голос.

Ивата переступил порог тесной комнатки с четырьмя партами и засыхающими комнатными растениями. Женщина, с виду ровесница Иваты, оторвалась от бумаг и строго посмотрела на него. Она носила волосы ниже плеч и длинную челку. Выдающиеся скулы придавали ее лицу форму сердца. Одета она была в зеленый кардиган, в ушах поблескивали серебряные серьги с бирюзой.

– Чем могу помочь? – спросила она спокойно и приветливо.

– Я ищу профессора Шульца.

– Он скоро вернется. Могу я узнать ваше имя?

Ивата показал значок. Она удивленно подняла брови:

– Вообще-то обычно полиция обращается ко мне, а не к Дэвиду.

– Вот как?

Она указала на табличку на краю стола:

Д-р ЭМИ ХАЯСИ – криминальная психология

– Может, в другой раз, – сказал Ивата.

– Садитесь, прошу вас.

Она указала на кресло, и на ее руке Ивата заметил часы с Микки-Маусом. Она поймала его взгляд, но он отвернулся к окну. Лужайка, где проходил тренировочный боксерский поединок, была пуста.

– Не желаете ли пока кофе, инспектор?

– Нет, благодарю вас.

– Точно? У меня тут отличная кофемашина, если что.

– Спасибо, я не хочу.

– Что ж, Дэвид вот-вот вернется.

Знакомый бардак из книг и бумаг на столе приятеля не удивил Ивату. К монитору компьютера прилеплен скотчем флажок «Питтсбург Стилерз»⁷. Возле телефона стояла фотография стройной рыжеволосой женщины с ребенком на руках.

Дверь распахнулась настежь, и в кабинет ворвался Дэвид Шульц с охапкой бумаг. Джинсы были ему явно маловаты, а рубашка в мелкую красно-белую клеточку пропитана потом.

– Мать твою. Косуке, ты?

Друзья обнялись.

– А ты растолстел, – сказал Ивата по-английски.

– Да пошел ты. Японская диета!

Женщина собрала свои бумаги и встала.

– Нет, Эми, оставайся. Я уже ухожу.

Она мило улыбнулась и снова углубилась в работу. Шульц выудил из хаоса на столе свой бумажник и повел Ивату в то самое кафе у часовой башни. Он поздоровался с несколькими студентами на почти безупречном японском и направился к уединенному столику, вдали от шумных компаний. Заказав кофе, он пустился в рассказ о своей карьере, недавнем разводе и прелестях отцовства на расстоянии. В одну из пауз Шульц посмотрел на набежавшие облака, и его лицо помрачнело. Их молчание заполнилось птичьим щебетом и смехом студентов.

– Ивата, мы же не виделись с тех пор… с несчастья. Я только хочу сказать, что мне жаль. Черт, мне так жаль! Я не знаю, что еще сказать.

Шульц опустил свою тяжелую лапу на плечо Ива-ты, который отвел от него взгляд и уставился на солнечные струны, проникавшие сквозь листву камфарного дерева. Под его кроной девушка читала книгу, лениво поводя на ветерке босыми ступнями.

– Не стоит говорить об этом, Дэйв.

Шульц с готовностью закивал:

– Конечно, конечно. Просто я так рад тебя видеть, Кос.

Ивата открыл сумку и положил на стол папку. Дождавшись, когда официантка поставит кофе на стол, он открыл ее. Шульц вытаращился на него:

– Только не говори, что снова работаешь.

– Мне нужна твоя помощь.

– Почему мне не верится, что ты притащился сюда только из дружеских побуждений?

– Потому что ты слишком умен.

Улыбка Шульца померкла.

– Нет, серьезно, ты уверен, что готов? Может, тебе стоило немного подождать…

Ивата поднес к глазам друга снимок и понял, насколько черное солнце поглотило все мысли Дэвида.

– Сукин ты сын.

Ивата ухмыльнулся. На снимке солнце казалось особенно черным на белом фоне.

– Чем оно нарисовано?

– Углем. Убийца заставил жертву нарисовать это пальцем, а потом вырвал его сердце. У меня с собой есть другие фотографии.

Шульц вздохнул и посмотрел в небо, уже иссиня-багровое.

– Что ты хочешь узнать?

– Первое: это символ или знак? Второе: что он означает?

Шульц закатил глаза:

– Кос! Я спец по семиотике, а не Эркюль Пуаро, мать его.

– Я из кожи вон лез, чтобы меня сюда послали. Не могу я вернуться с пустыми руками, Дэйв.

– Твои проблемы. – Он снова вгляделся в снимок и, качнув головой, сдался: – Ну хорошо.

– Ты отличный парень, Дэвид.

– Я бы назвал тебя бездушной сволочью, но таков ваш национальный характер.

*