Читаем Голубые солдаты полностью

В кацавейке, широкой юбке, повязанная цветастым платком, и в стоптанных сапожках, Галя ничем не отличалась по внешнему виду от сельских девчат. Колесов, круглолицый, с обросшими колючей щетиной щеками и подбородком, обряженный в телогрейку, высокую баранью шапку и грубошерстные штаны, вобранные в чеботы, смахивал на «дядьку», прибывшего «у мисто дегтю купуваты». Он то и дело завязывал разговоры с селянами и, пересыпая свою речь смешными присказками, чувствовал себя среди собеседников как рыба в воде. Рязанов изображал из себя парубка, искалеченного хворобой, и искусно прихрамывал на левую ногу. Мы с Бодюковым — оба в старых ватниках, полотняных сорочках и дырявых кирзовых сапогах, с небольшими торбами за плечами — походили на сельских жителей, прибывших в город наниматься на работу.

Нам везло. Никто ни на окраине, ни в самом городе нас ни разу не задержал, хотя на улицах встречалось много и полицаев и немцев.

Так вместе с селянами мы очутились на базаре.

— Ну, Вася, иди к тетке, узнавай, в городе ли она, — сказал я Рязанову, — а мы потолкаемся тут, благо что базарный день. Когда вернешься, ищи нас в мясном ряду.

— А вдруг облава случится? — спросил он.

— Тогда будем ждать тебя у Днепра, на Владимирской горке…

Через полтора часа Рязанов вернулся вместе с невысокой полной женщиной в легком сером пальто и темной косынке, из-под которой выбивались тронутые сединой волосы. Подходить к ней сразу всем было рискованно. Поэтому, пока я разговаривал с ней, Бодюков, Колесов и Галя продолжали слоняться от ларька к ларьку в толпе покупателей, а Рязанов, отойдя в сторону, следил за тем, не обратит ли кто подозрительного внимания на меня и на мою собеседницу.

Клавдия Петровна держалась свободно, и в ее больших черных глазах не было ни тревоги, ни страха.

— Я сделаю все, что в моих силах, — сказала она мягким голосом, с той улыбкой, которой встречают добрых друзей. — Васю я пристрою у себя, а остальных — у знакомых и родственников. Квартира у меня просторная, можно было бы приютить всех, но вы, конечно, понимаете, этого делать нельзя. Соседи, дворник… К тому же в доме поселилось несколько немецких офицеров. Слишком много посторонних глаз. Задерживаться здесь, на базаре, тоже нельзя. Я поочередно разведу всех. Вася сам пойдет ко мне. Вы с девушкой отправляйтесь к памятнику Богдану Хмельницкому и ждите меня там. Другие два пусть следуют за мной на некотором расстоянии. Определю их, потом вернусь за вами к памятнику.

— Договорились! — кивнул я.

— Ну вот пока и все, — снова улыбнулась она. — Связь с вами и остальными установит Вася. Я сообщу ему адреса. Пора уходить.

Подождав, пока я переговорил с Колесовым и Бодюковым, Клавдия Петровна направилась с рынка в сторону Днепра. Николай и Борис последовали за ней на расстоянии около полуквартала. Вася заковылял в противоположную сторону, а мы с Галей пошли по Крещатику…

К вечеру все мы были размещены по квартирам у гостеприимных и вполне надежных людей. Они не были подпольщиками и не имели связей с народными мстителями. Никто из них, кроме Клавдии Петровны, не знал правды о том, откуда и зачем мы прибыли в Киев, но, поскольку нашим «квартирмейстером» была их близкая родственница, отрекомендовавшая нас в качестве Васиных друзей, бежавших вместе с ним из плена и вынужденных скрываться, мы нашли у них временное убежище. В тот вечер Рязанов побывал у каждого из нас, и таким образом связь между членами группы была установлена. Чтобы не злоупотреблять гостеприимством людей, приютивших нас, и не накликать на их головы беды, я на следующее же утро отправился на явочную квартиру, адрес которой сообщил мне накануне вылета с Большой земли начальник особого отдела нашей школы. Явка находилась невдалеке от пристани в недавно открывшейся частной гостинице с кафешантаном. Как и положено в подобных заведениях, в небольшом вестибюле, у входной двери, стоял швейцар в ливрее — огромный, пышноусый, с окладистой седой бородой.

Едва я переступил порог, эта туша двинулась на меня и рявкнула густым басом:

— Куда прешься, мазница?

Кроме нас двоих, в вестибюле никого не было.

— Дядя Терентий? — спросил я.

Швейцар остановился, сурово сдвинул брови к переносице.

— Проваливай отсюда поскорее, не знаю я таких племянников.

— Ну что вы, дядя! — промолвил я с обидой. — Я же Гриша, сын вашей сестры Горпыны. Не узнаете? Из Борисполя.

Глаза старика сощурились, подобрели. Быстро оглянувшись по сторонам, он улыбнулся.

— Погоди, дай разгляжу. Неужто и впрямь Гришка?

— Он самый, ей же богу! — подтвердил я. — Приехал работы искать…

Швейцар снова оглянулся, затем, кивнув на лестницу, сказал:

— Второй этаж, номер двадцать шестой. Стучать три раза. — И поторопил: — Давай, давай быстрее.

Двадцать шестой номера находился в самом конце длинного полутемного коридора. На мой стук из-за двери откликнулся мужской голос:

— Да, да, войдите!

Перейти на страницу:

Все книги серии Стрела

Похожие книги